Обрыв желаний - [12]

— Он сообщил мне про шляпу, — продолжал Асатуров.

— Это его право, — пожала плечами Полина.

Возможно, Ролан Борисович и питал к ней какие-то чувства, но там, где убийство, это ничего не значило. Не станет Чистяков ее выгораживать и уже рассказал Асатурову все, что узнал. Но шляпа — это всего лишь шляпа, ну, потерялась, что с того?

— И следователь есть, и свидетель. Который видел женщину, которая столкнула Маркушина с обрыва. — Асатуров смотрел Полине в глаза.

— Сторож не мог видеть, — нахмурилась она.

Даже если сторож пошел за ней, но свидетель из него никакой. Потому что не было никакой женщины, кроме нее. А Полина точно никого не сталкивала с обрыва.

— Почему сторож? Это видела горничная, она убиралась на балконе и видела, как все произошло.

— И что она видела?

— Следователь сказал про шляпу. А свидетель эту шляпу видел. На убийце.

— Мою шляпу?

— Розовая женская шляпа.

— Да, у меня была розовая шляпа… И не только у меня.

— А у кого еще?

— Да вы пройдитесь по пляжу, вы увидите с десяток таких розовых шляп! — Полина нервно повела рукой в сторону моря.

— Да, но на месте преступления были только вы.

— На месте преступления?! — растерянно переспросила она.

— Да, на месте преступления. — Асатуров давил на нее взглядом.

— На месте преступления… — Полина кивнула, как будто соглашалась с тем, что Маркушина убили. — Но не в момент преступления… Маркушин гнался за мной, я убежала. Он вернулся к обрыву, и кто его уже там столкнул, я не знаю… Да и шляпу я к тому времени давно уже потеряла.

— Насколько давно?

— Что значит насколько давно? — не поняла Полина.

— Сколько прошло времени с того момента, как вы потеряли шляпу, до убийства. Я понимаю, время вы не засекали, но примерно сказать можете…

— Я не знаю, когда убили Маркушина! — Полина потрясенно смотрела на Асатурова.

Теперь она знала, зачем в разговоре со следователем нужны адвокаты. И почему на допросах нельзя поддаваться эмоциям. Только с холодной головой или с чьей-то помощью можно избежать словесных ловушек вроде тех, которые расставлял сейчас Асатуров.

— Но его самого вы знали?

— Чистяков должен был вам все рассказать, — поморщилась Полина, с неприязнью подумав о Ролане Борисовиче.

— Да уж просветил…

— И теперь вы думаете, что я отомстила Маркушину!

— Зачем вы ходили к обрыву?

— Просто захотелось…

— Вы не выслеживали Маркушина?

— Нет, конечно…

— А почему он за вами гнался?

— Увидел меня, побежал.

— Увидел, как вы к нему подкрадываетесь? Чтобы сбросить его с обрыва.

— Не подкрадывалась я.

— Но он вас увидел.

— Вам не кажется, что разговор заходит в тупик?

— Мне кажется, что разговор заходит в тюремную камеру, — совершенно серьезно сказал Асатуров.

— За что? — Полина потрясенно хлопала глазами.

Она понимала, что подозрение в убийстве падает на нее, но садиться в тюрьму из-за какого-то ублюдка — это слишком. Но, увы, все к этому шло, и сейчас она ясно осознавала это.

— За убийство.

— Я не знаю, как там высоко. — Полина приложила руку к груди, пытаясь успокоить дыхание. — Но там высоко! А я боюсь высоты!

— И что?

— Как вы себе это представляете? Я разбегаюсь, чтобы толкнуть Маркушина, он отходит в сторону, и я лечу с обрыва!.. Да я бы не в жизнь на это не решилась!

— А разгоняться обязательно?

— Конечно! Вы сравните, какой комплекции Маркушин, какой комплекции я… Да я бы его с места не сдвинула, даже если бы разогналась!

— Ну да, комплекция у Маркушина серьезная. — Асатуров задумался, вселяя в Полину надежду.

— Не смогла бы я его столкнуть, — закрепляя свой вывод, с чувством облегчения сказала она.

— Но кто-то же его столкнул.

— А сам он упасть не мог?

— Я же говорю, человек его столкнул. В розовой шляпе.

— Мужчина или женщина?

— Мужчины не носят женские шляпы, — качнул головой следователь.

И Полина готова была согласиться с ним, но с одним лишь только уточнением.

— Когда не сбрасывают других мужчин с обрыва, — сказала она.

— Хотите сказать, что мужчина мог надеть вашу шляпу?

Полина пропустила этот вопрос мимо ушей.

— Так мужчину видел свидетель или женщину?

— Ну там сложно было разобраться, все-таки далеко было, а у горничной проблемы со зрением, — замялся Асатуров.

— Проблемы со зрением?! — ахнула Полина. — Да там нужно стопроцентное зрение, чтобы увидеть шляпу. А чтобы разобраться, мужчина там или женщина, нужна подзорная труба!

— У женщины очень хорошие очки для дали. — Следователь заметно стушевался.

Зато у Полины возникло чувство окрыленности, она поняла, как чувствует себя адвокат в час своей славы. Когда одной точно подмеченной деталью рушит обвинительные редуты, возведенные прокурором вокруг своего подзащитного. Сейчас она была сама себе адвокатом. Причем успешным!

— Ау меня бинокль! — донеслось вдруг с соседнего балкона.

От неожиданности Асатуров слегка вздрогнул. А Полина улыбнулась, увидев, как на лоджию выходит Максим. Свет в его номере не горел, на балконе тоже, но вечерние сумерки еще не сгустились до ночной темноты, и его достаточно хорошо было видно.

А вот как Максим стоял за открытой дверью в свой номер и подслушивал разговор, Полина не заметила. Но ведь хорошо, что подслушивал. Это куда лучше, чем волочиться за шаловливой вдовушкой.