Обрусители: Из общественной жизни Западного края, в двух частях - [60]
— Но все-таки…
— Ты ведь ручалась, — говорил он сердито, торопясь и глотая слова, — ты ручалась, что она не решится: — «мы с ней в таких отношениях»… передразнил он жену. — Как же! еще на днях с визитом к ней таскалась! — попрекнул он со всей несправедливостью рассерженного человека, совершенно забыв, что он же сам и настаивал на этом визите.
Этого «пани» уже не могла вынести: — Ах, Боже мой! да не ты ли сам?
Но он опять не дал ей договорить. — Конечно, виноват я, все я…
— Что же теперь будет? — спросила Мина Абрамовна, с ненавистью смотря на газету.
— A то будет, что она в остроге насидится, в Сибирь упеку, на каторгу… Жив не буду, a уж добьюсь! Весь прокурорский надзор подниму, все министерство юстиции, на Высочайшее имя подам! — говорил он, почти не сознавая, что говорит. — Пусть докажет… Где улики? и я дурак в председательницы ее выбрали — воскликнул он, стукнув себя по лбу. — На рожденье букет цветов поднес, черт меня понес! И не заметив богатой рифмы, он воскликнул: — о, дурак! дурак! и схватил себя за виски.
Мина Абрамовна с страданьем на лице, молча ожидала, пока пройдет эта вспышка.
Помолчав и отдохнув, «пан маршалок» опять заглянул в газету и опять ее бросил.
Про Десятникова ей письменно ответил, доказательство в руки дал! И нужно же такое затмение глупейшее… A все ты: напиши, да напиши! «Неловко!» повторил он её слова. Вот теперь вышло очень ловко! — Он вскочил и, сделав несколько шагов по комнате, снова сел перед газетой.
Удивительно право, говорил он, следуя течению мыслей, быстро менявшихся в его возбужденном мозгу, — удивительно, как эти редакторы печатают разную дрянь! ведь человека не знают, не ведают, a бросить грязью готовы… Ну, что я сделал хоть-бы этому редактору? за что он меня?.. И Петр Иванович замолчал, дожидаясь какого-нибудь утешительного слова от жены; но что она могла ответить? Она сама страдала с ним вместе и от души ненавидела в эту минуту все газеты и всех редакторов на свете.
— Скоты! проговорил Петр Иванович самому себе.
И в своем справедливом гневе он обрушился на всех, кто ему только попадался под руку: он бранил редакторов, издателей, книгопродавцев, всю печать; он бы добрался до Гуттенберга, если бы вспомнил о нем в эту минуту; он удивлялся, как Бог допустил такую несправедливость, и, облегчив себя потоком гневных слов, несколько успокоился.
— Поди, душенька, — сказал он с неожиданной лаской в голосе, — мне надо кое-что сообразить.
Жена вышла.
Но его соображения были не легки: неприятность корреспонденции усиливалась еще тем обстоятельством, что в Болотинск только что прибыл новый губернатор, про которого ходили такие слухи, что из конца в конец вся Болотинская губерния вздохнула о блаженной памяти уволенного Михаила Дмитриевича. — «Умел взять — умел и другим дать!», говорили вздыхатели и со страхом ожидали грядущих событий. Но этот страх превратился в настоящую панику, когда в числе пяти-шести человек был внезапно уволен Шнабс, известный губернатору еще по Вятской губернии. Тогда многие робкие поспешили подать в отставку сами, да и у остальных на сердце было неспокойно. Петр Иванович, считавший себя на отличном счету в губернаторской канцелярии, чувствовал себя прекрасно, когда корреспонденция разом и безжалостно уничтожила все его спокойствие. Как всякая корреспонденция, она, чтобы получить право печати, могла говорить о многом только намеками, заставлять догадываться, скрывать настоящий смысл между строками; но Петр Иванович, знавший гораздо больше, нежели знал сам корреспондент, понял и дополнил то, чего в ней не доставало. С трусостью, свойственной нечистой совести, он стал бояться даже того, что не было никому известно. — A вдруг!.. думал он и чувствовал, что его бросает то в жар, то в озноб. Страшное слово взяточник, никем еще непроизнесенное, уже гремело у него в ушах, вырастало перед глазами… В комнате было тихо, a ему слышались явственно голоса. Это было почти наваждение. Петр Иванович зажмурил глаза и долго просидел в этом неприятном положении.
ХVIII
В тот же вечер у Орловых сидел Зыков. Он был в восторге от корреспонденции.
— В жизнь свою не читал ничего лучше! Коротко, ясно, оскорбительно от начала до конца, каждый знак препинания саж по себе пощечина и в то же время, извольте указать, что именно оскорбительно! — говорил он Татьяне Николаевне, которая не могла не смеяться, глядя на его возбужденное и довольное лицо. — Я, знаете, солдатам читал, сначала сам, потом велел фельдфебелю прочесть: — Ну, что, спрашиваю, поняли, ребята? — Поняли, ваше высокоблагородие. — Что же вы поняли? — В присутствии мошенствовали, ваше высокоблагородие!
— Быть не может!
— Вот вам крест! — перекрестился Зыков.
— Ну, смотрите, — сказал Егор Дмитриевич: — «пан маршалок» подаст на вас новую жалобу за омрачение его чести.
— Пусть хоть самому Господу Богу жалуется! его, говорят, черти брали, всего коробило, как читал… Мне сейчас Гусев сказывал, на углу встретил… Ведь главное: он от вас этого никак не ожидал, не думал…
— Отчего? после истории с Десятниковым он должен был понять, что я так не оставлю.
— Поверьте, ничего он не понял… И вдруг такой сюрприз! Ну, штука! Вы послушайте, какая потеха с корреспонденцией была; вот уж в самую точку попала. Получил я сегодня утром газету, прочел, да так и вскочил. Говорю Игнатовичу: говори — слава Богу! Ну понимаете, не мог выдержать. — Слава Богу! говорит, ваше высокоблагородие. — A теперь давай одеваться! Положил номер в карман и иду к обедне. Становлюсь рядом с судьей Натан Петровичем и говорю ему за проповедью: — Заходите, говорю, ко мне, какой я вас корреспонденцией угощу — прелесть! — Нельзя, говорит, после обедни у нас крестины: еврейку Фейгу-Рейзу в христианскую веру приводим; я и отцом крестным… A он, знаете, религиозный такой; ну, и с попом в хороших отношениях.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей.Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
В сборник вошли маленькие рассказы и зарисовки, которые не были опукбликованы при жизни Франца Кафки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.