Обручев - [70]

Однако ни высокой температуры, ни волдырей, характерных для оспы, у больного не было. Обручев решил дать ему изрядную дозу слабительного, и Цоктоев сразу повеселел. Болезнь как рукой сняло.

Караван пересекал долины и невысокие горные цепи Центральной Монголии. Сильно морозило, и на холмах лежал снег. Путешественники топили аргалом маленькую железную печурку. Цоктоев смастерил ее еще в Сучжоу.

Так прошли через пустыню Галбин-Гоби и вышли на левый берег Желтой реки, к резиденции Сантохо. Лошади так устали от долгого пути на тощем пустынном пайке, что, приближаясь к резиденции, Обручев шел пешком и тянул коня за собою.

Миссионеры, как обычно в Китае, рады были видеть европейцами Обручев с Цоктоевым отдохнули у них. Пришли в себя и животные. Тем временем Хуанхэ замерзла, и можно было перейти на другой берег. Лед хорошо окреп, люди и лошади могли переходить спокойно, но широкие ступни верблюдов скользили по льду. Для «кораблей пустыни» пришлось целый день работать, посыпая песком тропинку на льду.

Миссионеры дали двух новых проводников. На пути сразу встретились интересные для Владимира Афанасьевича красные холмы, сложенные третичными отложениями с выходами гипса. Не успев отъехать от миссии и десяти верст, Обручев остановил караван на ночлег, чтобы спокойно поработать в этих местах. А через несколько дней красные холмы стали перемежаться с фиолетовыми, зеленоватыми и желтыми. Таковы были цвета слагающих их глин, мергелей и песчаников.

Кратковременный отдых в миссиях не прогонял уже прочной усталости. Обручев путешествовал без перерывов целый год. Но работал он по-прежнему много и^сам удивлялся, как держится. Усталость усталостью, а закалился он основательно.

Пестрые холмы не были пустыней. Здесь встречались и юрты, и колодцы, и кое-какой корм для лошадей и верблюдов. Но скоро путешественники вступили в сыпучие и безводные пески Ордоса...

Долгий однообразный поход. Наконец подъем, затем спуск через северную цепь хребта Цзиньлиньшань, и перед праздником Нового года Обручев входит в город Хойсянь.

Здесь есть бельгийская миссия, где, конечно, путешественника приютят. Можно будет отоспаться в тепле, по-настоящему вымыться... Пока длятся новогодние праздники, выехать не удастся, хорошо бы за это время написать и отправить отчет о пути через Ордос.

Но самое главное — его, наверно, ждут письма. От Лизы из Петербурга, из Иркутска, может быть, и от Потанина с уточнением их близкой встречи.

В Китае почти не бывает праздников. Правда, присутственные места не работают два раза в месяц, но вся остальная жизнь в эти дни не нарушается. Лавки торгуют, люди трудятся, дети учатся. Зато новогодние праздники длятся почти две недели. В преддверии наступающего года люди ходят по улицам с разноцветными фонарями, дома и лавки украшены светящимися транспарантами. Громко хлопают хлопушки, взлетают к небу ракеты. Карнавал бывает очень веселым. В кумирнях же приносят жертвы богам и духам предков.

Следующие дни ходят с визитами к знакомым, приезжают друг к другу гостить родственники, люди бывают в театре, все развлекаются кто как может.

В последние дни — опять карнавал. Великолепные процессии ряженых ходят под музыку по улицам, их зазывают в дома и угощают. Разноцветные фонари на палках образуют всевозможные фантастические фигуры.

За окном комнаты Обручева плыл в мягких вечерних сумерках необыкновенно красивый дракон с изумрудной светящейся головой, лиловым туловищем и янтарным хвостом. Процессия двигалась, и туловище дракона плавно извивалось.

Здесь уже начиналась весна, термометр держался на нуле, и в саду миссии ворковали горлицы.

А Владимир Афанасьевич не замечал ни великолепного дракона, ни робкого дыхания весны. Он без конца перечитывал письмо, извещавшее, что Александра Викторовна Потанина умерла в пути еще осенью, что тело ее перевезено в Кяхту и там похоронено, что убитый горем Григорий Николаевич вернулся в Россию... Обручеву не нужно идти в глубь провинции Сычуань, на место условленной встречи. Он должен продолжать свои исследования Центральной Азии.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

У ног его дымились тучи,

В степи взвивался прах летучий.

Пушкин

«Я исследовал степь и пустыню Гоби, сыпучие пески Ордоса, прошел по всей стране лёсса в Северном Китае. Я побывал на хребте Алашанском, исследовал горные цепи Наньшаня и Восточного Куэнь-Луня, видел берега озера Куку-Hop. Я прошел по всем оазисам провинции Ганьсу. Проследил течение реки Эцзин-Гол, пересек гористую Хамийскую пустыню, Центральную Монголию. Таким образом, мне удалось продолжить исследования Рихтгофена в глубь Центральной Азии далеко на север, северо-запад и запад. Вдоль Восточного Тянь-Шаня я вышел в Кульджу.

Это было трудное путешествие. Летом нас донимала жара, зимой морозы. В пустыне мы пили скверную воду. Однообразно, а иногда и скудно питались. На грязных, тесных китайских постоялых дворах не удавалось отдохнуть.

Пожалуй, больше всего я страдал от своего одиночества: ведь кругом меня не было ни одного русского человека. Долгие месяцы я был оторван от родины, редко мог получать даже известия от своей семьи. Иногда бывало очень тяжело физически и тревожно. Только горячий интерес к работе, страсть исследователя помогли мне преодолеть все лишения и трудности».