Обрученные Венецией - [71]
Одно Каролина понимала наверняка: сенатор Фоскарини желает добра. Ей ничего не запрещается, с нее ничего не требуют, ее не держат взаперти, хотя выходить на улицу Витторио еще не позволял только по той причине, что она еще не окрепла.
И все же без движения синьорина не представляла себе жизни и, как только смогла самостоятельно подниматься, очень скоро изучила каждую комнату дворца. Обустройство палаццо и гармоничное сочетание цветов мебели синьорину слегка удивили – для мужчины весьма похвально иметь тонкий вкус к обустройству своего интерьера. Все имело свое место, свое назначение. Ничего лишнего, и даже картины на стенах и расписанная фреска, как рассказывала Урсула, для Адриано имели какое-то особенное значение.
Горизонтальная проекция палаццо Фоскарини, к удивлению Каролины, предусматривала просторные коридоры, словно лабиринт, выводящие к другим комнатам. К примеру, покои сенатора, как стало известно гостье, располагались на одном этаже с ее комнатой, через два коридора в самом торце палаццо. Причем, как она вычислила, его окна выходили, вероятнее всего, на задний двор, омывающийся тихим канальчиком.
Особенно во владениях сенатора Каролине пришлась по душе невероятно обширная гостиная, отделанная в роскошной игре серых и фиолетовых оттенков на мраморных стенах. Орехового цвета мебель, местами обитая гармонирующим цветовой гамме ониксом, всем своим видом подчеркивала внутреннее величество господствующего здесь человека. Дивным украшением этой комнаты стали изделия из стекла, которыми так славилась Венеция. Очевидно, расположив эти декорации в центральной комнате, сенатор предоставлял возможность своим гостям по достоинству оценить все мастерство местных профессионалов.
В одном синьорина вела себя несколько своевольно, но в чем отказать себе просто не могла – так это в чтении. Она знала, что требованиям духовенства и знати к воспитанию женщин в Венеции отдавалось еще больше внимания, нежели в Генуе, поэтому на чтении и образованности прекрасной половины республики стояло жесткое вето. Но Каролина оправдывала себя тем, что она не венецианка, и считала себя вправе игнорировать требования республики, которые вполне могут остаться в тайне.
Тяжесть на сердце Каролины не растворялась ни в читаемых книгах, ни в общении с доктором Армази, ни в прогулках по имению Фоскарини, имевшему выход и на задний двор, где располагался небольшой сад и цветочная плантация. Каролина знала, что в Венеции, в силу ее «плавающего» проекта, даже небольшая горстка земли с деревьями и растительностью стоила очень дорого. Поэтому она сделала вывод, что сенатор Фоскарини обладает неисчисляемым богатством.
Услышав восторженные крики и шум, доносящиеся с улицы, девушка отвлеклась от чтения книги, позаимствованной в библиотеке сенатора, и с любопытством посмотрела в сторону распахнутого настежь окна. Последующий за этим радостный возглас Урсулы, донесшийся из коридоров палаццо, заставил синьорину вскочить с кресла и броситься к окну, дабы устремить свой взор на происходящее за пределами палаццо.
Водную гладь Гранда[10] рассекали несколько гондол парадного убранства. Первая из них, самая величественная и огромная, обитая золотом и дорогими тканями, бесспорно, принадлежала венецианскому дожу. Под управлением двенадцати гребцов, это плавательное средство разительно отличалось от прочих невероятно роскошным видом, и в нем правитель Венеции торжественно восседал, словно на троне. Затем следовали не менее изысканные гондолы прочих венецианских патрициев, среди которых Каролина и принялась разыскивать Адриано Фоскарини, однако ее внимание растерялось среди такого множества людей.
И пока синьорина всматривалась вдаль, к молу Фоскарин и причалила долгожданная гондола сенатора. И в толпе приветствующих венецианцев и летящих в сторону аристократии цветов и лент, плавно падающих на темно-синюю поверхность Большого канала, она, наконец, распознала Его. Внутри нее нечто трепе тало и безудержно вырывалось наружу. Ее дыхание на мгновенье замерло, когда ступивший на берег сенатор, бросил беглый взор на распахнутые окна своей гостьи, выходившие со второго этажа прямо на Большой канал. Боясь, что он заметит ее, Каролина спряталась за бархатную бежевую портьеру, продолжая наблюдать за сенатором с превеликой осторожностью.
Ощущая себя неспособной совладать со своими чувствами в терпеливом ожидании его приглашения через прислугу, Каролина посмотрелась в зеркало с намерением сию минуту спуститься навстречу Адриано Фоскарини. Пощипав себя за щечки, она заменила бледноватый цвет лица эдаким натуральным румянцем, а уста подвела светлым кармином. С привычной для ее пылкого нрава опрометчивостью Каролина бросилась к дверям, совершенно забыв о своем состоянии, но резкая боль в плече, которая до сих пор мучила девушку, тут же напомнила ей об осторожности.
– Нельзя же терять чувство собственного достоинства! – словно воспитывая себя, буркнула Каролина под нос и, гордо выпрямив осанку, сдержанно направилась в вестибюль.
Он разговаривал с Урсулой, стараясь сосредоточить свой взор на ней и не подавать признаков своего волнения, но шорох позади него со стороны широкой лестницы, ведущей на второй этаж, заставил сенатора резко обернуться. Каролина старалась спускаться гордо и спокойно, однако ноющая боль в плече не позволяла ей держать осанку. Приложив руку к ране, скрытой желтым платьем, расшитым серым орнаментом, купленным для нее Урсулой, Каролина с нескрываемым смущением устремилась куда-то в сторону, не глядя на взволнованного сенатора, буквально поглощающего взглядом ее блистательную красоту. Удивительно быстро ее настигло дивное волнение, и она даже побоялась, что ее голос слабо вздрогнет во время приветствия.
Любовь чудовища и любовь к чудовищу. Красивая сказка и жестокая реальность. Он был палачом, утоляющим рядом с ней свою ненасытную жажду крови. Она была той, кто позволял истязать своё тело в надежде спасти его проклятую душу. Подарит ли им провидение такое желанное, но совершенно невозможное счастье? И чем спустя века откликнутся былые чувства в сердцах уже совершенно чужих друг другу людей? Подарком судьбы или её жестокой насмешкой?Обложка от Марины Рубцовой.Содержит нецензурную брань.
Они дружили с самого детства, с первой встречи потянулись друг к другу. Они были такими разными. У них были такие разные представления о жизни и любви. Она хотела быть с ним, но так вышло, что она отправила его в ад. И он действительно прошел почти все круги ада. Долгое время она думала, что потеряла его, но он вернулся. К ней. Он не мог иначе. Потому что она была для него больше, чем жизнь. Сумеют ли два человека, предназначенные друг другу самой судьбой, преодолеть великие трудности, побороть гордость, пересмотреть все свои принципы, забыть прошлую боль и обиды, чтобы наконец быть вместе? Сможет он простить ее за боль, которую она неосознанно причинила ему? Сможет ли она понять, что значит для него не смотря ни на что? Ответы на все эти вопросы и не только вы найдете вместе со мной в захватывающей, тяжелой и проникновенной книге, которой я с удовольствием с вами поделюсь.
Представляю вашему суду историю семьи Хадсон, которой пришлось пережить немало горестей. Это сплотило их, местами ссорило, причиняло боль, разочаровывало и вместе с тем делало их сильными. Каждый в этой семье стремился именно к тому, что было предназначено только ему. Каждый взрослел, преодолевая трудности, учился чему-то новому и брал что-то от тех людей, которые появлялись в их жизни. Эта история о старшей сестре Кэтрин Хадсон, которая уже не надеялась на будущее. Однако судьба имела на неё совершенно другие планы.
Людовик XV устал от своей польской жены. Придворные, заметившие это, устраивают соревнование, где цель – найти любовницу для правителя. Знать делает ставки на лучших женщин, способных отвлечь Людовика. Молодая и наивная Луиза – старшая из сестер де Майи-Нель – первая в очереди в спальню самого короля. Но за ней – три ее младшие сестры, которые тоже не прочь побороться за звание фаворитки Людовика XV. Женская сила и конкуренция, родство и ненависть, предательство и жажда мести… Сестры не остановятся ни перед чем: ставки слишком высоки.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».