Обрученные ураганом - [25]

— Тебе было так больно? У тебя была внематочная беременность?

Майри кивнула.

— К счастью, Иво тогда не было в городе, и к его возвращению я уже была дома и все закончилось.

— Ты потеряла ребенка и ничего ему не сказала?

— Иво и так тащил на своих плечах тяжелый груз, и мне не хотелось доставлять ему лишних беспокойств. К тому же мне было так стыдно…

— Ты ничего не сделала.

— Я думала об этом, Джаго. Я была в таком отчаянии.

Что-то пробормотав себе под нос, он сказал:

— А тот парень, который потребовал, чтобы ты сделала аборт? Где был он, когда все это произошло?

— Должно быть, пил пиво в баре, скрестив пальцы на удачу, — предположила она, затем пожала плечами. — Нет, это несправедливо. Узнав о случившемся, он тут же примчался в больницу, но я больше не хотела иметь с ним ничего общего. Мне было невыносимо видеть облегчение, которое он испытывал, встретиться лицом к лицу с тем, что я сделала.

— Ты ничего не сделала, — ответил Джаго, заключая ее в объятия.

Он думал, что она снова заплачет? До этого она плакала от облегчения. Это была нормальная реакция. Но сейчас все было по-другому. Для себя у нее не осталось слез…

— Ты бы никогда не избавилась от ребенка, — сказал он, крепче прижимая ее к себе, затем повторил снова и снова.

Это было то, о чем она всегда мечтала. Полное понимание. Прощение. Именно поэтому она никому ничего не рассказывала.

Она не заслужила такого утешения. Никто, кроме нее самой, не был виноват в том, что она забеременела. Это была ее ноша. Ее потеря. И она отстранилась.

— Как ты определил, что у меня была внематочная беременность? — спросила она. Как много мужчин знали, что это такое?

— Мой дед был врачом и хотел, чтобы я пошел по его стопам. Возможно, я сделал бы это, если бы однажды он не взял меня с собой в Египет… — На мгновение он замолчал, словно перенесясь туда, где был счастлив, затем продолжил: — Я помню его рассказ о пациентке, которая чуть не умерла. У нее была невыносимая боль, и она тоже потеряла ребенка.

Боль она совсем не помнила. Только ощущение пустоты, которое преследовало ее с тех пор.

— Что с тобой было потом, Миранда?

— Нетрудно догадаться. Мои родители, мой бой-френд, даже мой ребенок отвергли меня. Мне оставалось только отвергнуть саму себя, поэтому я перестала есть. — Внезапно ей расхотелось говорить о себе, и она спросила: — А с тобой?

— Майри…

— Нет, не надо обо мне. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о себе, — настаивала она, говоря себе, что он назвал ее сокращенным именем случайно. Что это еще ничего не значило…

— О моей поездке в Египет? — спросил он. Да… Нет, о чем-то более важном.

— О том, что было, когда ты ушел из семьи, — сказала Майри.

Джаго внезапно пошевелился, и она услышала приглушенный стон. Только сейчас до нее дошло, что, вытаскивая ее наверх, он мог что-нибудь себе повредить.

Она резко приподнялась.

— Тебе больно?

— Ничего страшного. Ложись.

Майри медлила, и он добавил:

— Со мной все в порядке. Правда. Я просто растянул плечо. Ему нужно тепло, а кроме тебя, здесь больше нет ничего подходящего на роль грелки.

— В тебе опять говорит несостоявшийся доктор?

— Не нужно быть врачом, чтобы это знать.

— Думаю, ты прав. — И, поскольку тепло было единственным, что она могла ему предложить, Майри осторожно легла рядом с ним, стараясь не задеть его больное плечо.

— Так хорошо?

— Отлично, — ответил Джаго, обхватив ее за талию так крепко, словно их связывали интимные отношения.

И это было восхитительное ощущение.

— Ну так что? — поспешно вернулась она к своему вопросу, чтобы не думать о неожиданно возникшем желании, которое было всего лишь реакцией на страх.

Она не хотела испытывать симпатию к Нику Джаго, тем более его желать. Но разве это было возможно, когда он только что спас ей жизнь. Согрел ее своим поцелуем.

Последнее, что ей было нужно, — это его жалость.

Глава девятая

— Расскажи мне о себе, Ник, — настаивала она. — О своей жизни вне этого острова. Ты женат? Если нет, то был ли когда-нибудь? У тебя есть дети?

— Нет, и никогда не был. И детей у меня тоже нет, — ответил Джаго.

— Или, по крайней мере, ты не знаешь об их существовании? — пошутила она.

— Точно нет. Я не настолько небрежен в своих связях.

— Прости.

— Все в порядке. Просто это одна из тех ужасных вещей, которые любят говорить мужчины. Они думают, что это сделает их значительнее.

— Некоторые мужчины, — согласилась Майри, затем спросила: — Как насчет долгосрочных отношений?

Она знала, что перегибает палку, но это не имело значения. Возможно, уже завтра они выберутся отсюда, и у них не будет причин снова встречаться друг с другом.

Она вернется к своей привычной жизни и постарается забыть, как, запертая в мрачном подземелье, она делилась своими самыми страшными тайнами с абсолютно незнакомым человеком.

— Как насчет женщины, которая, рассказала всему миру, что это она обнаружила здесь следы древней цивилизации?

— Флисс? Я думал, что ей был нужен от меня только секс. Она была выпускницей отделения археологии, и ей нужна была практика, а мне еще одни рабочие руки. Я совершил ошибку. Мне следовало потребовать, чтобы она показала мне свой диплом.

— Не расстраивайся. Уверена, она показала тебе кое-что поинтереснее, — поддразнила его Майри.