Обрученные с дьяволом - [15]

— Зонтик забыл! — объявил я удивленной Насте, открывшей дверь.

Жена пожала плечами и снова удалилась на кухню, откуда доносился шум льющейся воды. Поиски моего зонтика обычно продолжались долго, и конечный результат их было трудно предугадать: зонтики я терял легко и непринужденно, причем обнаруживал потерю только тогда, когда возникала необходимость зонтиком воспользоваться. Первые два месяца супружеской жизни Настя пыталась как-то изменить ситуацию к лучшему, но, как говорится, горбатого могила исправит.

Звонок телефона на полочке в прихожей заставил меня прервать увлекательное занятие и снять трубку. Ухо не услышало ничего, кроме легкого потрескивания.

— Дышите глубже, — на всякий пожарный посоветовал я и разъединился.

— Кто звонил? — Настя выглянула из коридорчика, соединяющего кухню с прихожей.

— Немой! — бодро доложил я.

Но жена не приняла шутки и смотрела на меня чуть настороженно. Я догадался, о чем она подумала. Самому на ум пришла та же мысль.

— Дверь никому не открывай, — распорядился я. — Где газовый пистолет, ты знаешь.

Настя промолчала и едва заметно повела плечами. Зонтик я обнаружил за унитазом в туалете и, погруженный в раздумья по поводу того, как он там оказался, вторично за последние четверть часа покинул квартиру.

Ближе к остановке общественного транспорта, расстояние до которой от моего подъезда не превышало ста метров, я сделал вывод о бесполезности хлюпающего над головой черного полотнища, распятого на тонких спицах: дождевые струи, подстегнутые ветром, успешно мочили меня, залетая то с левого, то с правого бока. В троллейбус я забрался мокрый, как носовой платок больного инфлюэнцей.

Координаты директора и главного бухгалтера "Астры" я обнаружил в компьютере нашего агентства "Мистер Холмс" еще перед уходом на долгожданный обед. Базу данных городского адресного стола месяца три назад стибрил из городского управления внутренних дел кто-то из сотрудников, не довольных задержками выплаты зарплаты, и успешно продавал затем всем желающим, поправляя собственное материальное положение столь оригинальным способом. Никодимыч лично по сходной цене перекупил массив, записанный на дискетах, у какого-то прохиндея из второго или даже третьего круга "добровольных распространителей". Конечно, на обновление информации рассчитывать не приходилось, но мы довольствовались и этим…

Директор детища Волкова с поэтическим названием "Астра" проживал у черта на куличках. Мне понадобилось не менее двадцати минут, чтобы от конечного "кольца" троллейбуса добраться до блочного дома (своего рода форпоста города на юго-западном направлении), уныло глядящего окнами всех своих девяти этажей на бескрайнее голое поле. Прогулка по грязи превратила синие штанины моих джинсов в коричневые, а, при взгляде на ботинки, комок подкатывал к горлу.

Некто Петров Николай Николаевич занимал апартаменты на втором этаже. После продолжительного третьего звонка дверь гостеприимно приоткрылась настолько, насколько позволяла сторожевая цепочка.

— Кто там? — сонно осведомился откровенно старческий голос.

— Сто грамм! — радостно представился я.

Вместо приглашения "Заходи!" в духе классической хохмочки, раздался недружелюбный щелчок запираемого замка.

— Эй! — занервничал я самую малость и треснул кулаком по двери. — Откройте, милиция!

С минуту хозяин хранил молчание. Кто-то на верхних этажах бросил в мусоропровод пустую бутылку — ужасный грохот оборвался не менее жутким хлопком. Возможно, Петрова подвел слух, и Николай Николаевич решил, что милиционер уже начал стрелять. Во всяком случае, директор "Астры" предстал на пороге с грязно-белой майкой в руках, которую по всей видимости не успел натянуть на измученный жизнью костлявый торс. Я принял ее за флаг, извещающий о полной капитуляции противника.

— Милиция! — внушительно повторил я, выразительно похлопав себя слева по груди, где всякий уважающий себя мент носит служебное удостоверение.

Петров попятился, опасливо глянул на пластырь на моей щеке и шмыгнул лиловым носом. Я почему-то заподозрил, что если его и занимают продукты перегонки нефти, то на самых последних ее стадиях. При беглом осмотре пустых и дурно пахнущих "хоромов" мое подозрение обрело форму уверенности.

— Что же ты, Николай Николаевич?! — с укоризной проговорил я, оставив попытки обнаружить в этой конуре место, пригодное для сидения.

— А чего? — не понял коммерсант в майке.

— Предъяви-ка свой паспорт.

Просьба поставила Петрова в очевидный тупик, выбраться из которого он самостоятельно не смог.

— Где документы, уважаемый?! — напомнил я, уже предугадывая ответ.

— Потерял…

— Давно ль?

— Полгода тому…

— Тогда собирайся.

— Куда? — заволновался Петров.

— Сам догадайся.

— Так прописку отменили! — неожиданно вспомнил он о приятном для себя достижении нашей демократии.

— По твоему паспорту кое-кого лихо кинули, — охотно раскрыл я крапленые карты. — Ты о пропаже заявлял? Нет! Поди теперь докажи, что сам потерял… Может, ты и есть отпетый мошенник?!

Хозяин вжался в грязно-бурые обои и выкатил глаза, потерявшие цвет от обильных возлияний.

— Не я-а! — икнул он.

— Кому ксиву продал, придурок?! — Я вплотную подступил к дрожащему Петрову.