Обретения - [55]
Барон артистично запнулся, не докончив начатой фразы.
— Если что?
— Если это не слишком самонадеянно и нагло с моей стороны. Я про «жди».
Ирина наградила его печальной усмешкой:
— Перестань, тебе не идет.
— Что не идет?
— Ты прекрасно знаешь, Юра, что я УЖЕ начала ждать тебя.
Барон поставил чемоданчик на землю и, наплевав на условности и приличия, прилюдно обнял Ирину, крепко прижав к себе.
— Дорогой ты мой человечек! Спасибо тебе.
— За что?
— Есть такая старая, еще дореволюционная присказка: «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Вот так и со мной приключилось. Не было у меня за последние без малого лет эдак двадцать ни единого по-настоящему счастливого дня. Как вдруг — р-раз! И привалило. И тебя встретил, и сестру благодаря тебе нашел.
Они стояли на площади Революции и целовались.
Страстно. Долго. На зависть и на осуждение семенящих вокруг прохожих.
В числе последних оказалась и бредущая на работу музейная кассирша, она же на полставки уборщица, тетя Глаша. Застав Ирину Петровну в объятиях вчерашнего посетителя, она потрясенно выпялилась на этих двоих, а когда секундный шок от увиденного прошел, прибавила шагу, восхищенно бормоча под нос: «Ай да Ирка! Ай да тихоня наша!»
— …Ты, самое главное, вернись. Пять дней, шесть, десять. Это неважно. Сколько тебе потребуется, столько и… А я буду ждать.
— Я обязательно вернусь. Я тебе клян…
— Нет-нет! — Ирина решительно накрыла его рот своей ладошкой. — Клятва связывает человека. А я не хочу, чтобы ты был обязан мне всего лишь неосторожно данным словом.
— Хорошо. Не буду. Просто вернусь.
Барону свезло. Отстояв к окошечку кассы каких-то двадцать минут, он умудрился заполучить верхнюю боковую полку на скорый «Москва — Хабаровск». Прибытие поезда ожидалось менее чем через час, который он взялся коротать на лавочке на перроне.
Благо погода шептала и позволяла, а Барону было о чем подумать и покурить…
Некоторое время спустя его окликнула давешняя железнодорожница Лида.
— О, корреспондент?! Никак отбываешь?
— Здравствуйте, красавица. Да, отбываю.
— А что наши ветераны? Успел поговорить?
— Увы мне. Времени не хватило, — углядев на лице Лиды легкое разочарование, Барон поспешил реабилитироваться: — Но зато я побывал и в детском доме, и в вашем музее, где мне все подробно и детально рассказали.
— Музей у нас примечательный. Одни самовары чего стоят, таких, как у нас, даже в Костроме нет.
— А шитые картины крепостных крестьян?! У-у-у!
— Там у них женщина замечательная работает. Ирина Петровна. Моя внучка к ней в рисовальный кружок ходит. Чистое золото, а не женщина.
— Да что вы говорите?
— Я тебе, корреспондент, дело говорю. Вот про каких людей в газетах надо писать.
— Учту. Возьму, так сказать, на карандаш.
— Возьми-возьми. А то, какую газету ни раскроешь: про председателя колхоза — есть, про передовика производства — имеется. А про обНАкновенного, просто хорошего человека — не пишут. Скажешь, не так? Мол, брешет тетка языком своим поганым?
— Все правильно вы говорите, Лида. Спасибо вам за… наколочку. На Ирину Петровну.
— Ну, легкой тебе дороги, корреспондент. И не забудь статейку прислать, ты обещал.
— Как же, как же. Помню. «Галич, вокзал, красавице Лиде».
Железнодорожница Лида двинулась дальше по своим железнодорожным делам, а Барона вдруг охватило нестерпимое желание выпить. Причем немедленно. Он сходил в привокзальный буфет, купил четвертинку, тут же ополовинил ее, а оставшуюся часть закупорил носовым платком и убрал в карман. После чего вернулся на ту же скамейку, где обнаружил смешного вихрастого паренька лет четырех-пяти.
Тот сидел на скамейке, весело болтая ногами, и с выражением блаженства на густо-веснушчатом лице уплетал мороженое.
— Здорова, брат!
— Здласьте.
— Ты чего тут в гордом одиночестве?
— Сизу.
— Да я вижу, что сидишь. А где родители?
— Мама за билетом посла. Папа на лаботе.
— Не возражаешь, если я тут рядышком присяду?
— Не возлазаю, — великодушно разрешил мальчуган и, покосившись на горлышко выглядывающей из кармана Баронова пиджака бутылки, авторитетно уточнил:
— Это водка?
— Да нет, ситро.
— Неплавда. Водка.
— Откуда такие познания в столь юном возрасте?
— Мой папа такую пьет. А мама на него лугается.
— Правильно делает.
— А на тебя тоже? Лугаются?
— На меня, брат, некому ругаться, — развел руками Барон. — А то бы, само собой.
— Хоцесь, я на тебя полугаюсь?
— Сделай такое одолжение.
— Опять назлался? А седня по какому поводу? Или тебе узе и повод не нузен?
— Есть повод, дружище, есть. Душа у меня болит, понимаешь?
— А это где? Где голова?
— Это здесь, — указал Барон в область сердца.
— А у меня там никогда не болит. Только где локоть и еще коленки.
— Счастливый человек. Как звать-то тебя?
— Зейка.
— Как-как? Гейка?
— Неа. Зейка.
— Женя! Быстренько сюда! — раздалось за спиной призывно-зычное. — Мы уходим!
— Я посел, — сообщил малыш, спрыгивая на землю. — Не болей.
— Я постараюсь. Давай, брат Женька, счастливо тебе.
— И тебе, блат. Сяастливо.
Барон, улыбаясь, проводил взглядом смешного мальчонку, а когда тот с матерью удалился, тотчас помрачнел, невесело задумался: «Э-эх! Зейка-Гейка! Хоть и вором ты был, и, судя по всему, грехи и куда посерьезнее за тобой водились, а все-таки, как ни крути, спас ты мне жизнь. Цели такой, понятно, не ставил, однако же спас. Причем дважды. Первый раз, когда из Ленинграда вывел, а второй — когда мину на себя принял. По большому счету, именно благодаря тебе, друг ситный, в моей жизни появились Хромов, Митяй, Клавдия и еще несколько замечательных людей. Равно как вчерашняя Ирина и завтрашняя, хочется верить, Ольга. Так что помолился бы я за душу твою грешную, бродяга Гейка Равилов, да только не умею, не обучен».
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.
Красивая хозяйственная жена, муж-военный с белозубой улыбкой, очаровательная дочка – казалось бы, рецепт идеальной семьи. Но если бы все было так просто, журналистка Лола, которая прославилась на всю Италию репортажами о самых громких криминальных происшествиях страны, осталась бы без работы. Жена исчезла, муж безутешен, весь городок Черенова – от военной части до местного ночного клуба – переполнен жуткими слухами. Видимо, Лоле снова предстоит броситься в самую гущу событий, обходя конкурентов на поворотах.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
Подруги Юля и Катя, не раз уже распутавшие самые таинственные криминальные дела, получают новое опасное задание — вычислить террористов среди участников реалити-шоу. Неразлучным подругам приходится разделиться: Юля остается в Москве на шоу «Спорт для неспортивных», а Катя отправляется в Тихий океан на шоу «Герой необитаемого острова». О террористах, планирующих устроить взрыв в прямом эфире двух игр одновременно, известно только, что это мужчина и женщина, но неясно, кто из них попал на какое шоу. Под подозрением все! Вскоре выясняется, что террористы — не главная проблема.
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.
Отдел собственной безопасности, сокращенно ОСБ, — одно из самых закрытых подразделений МВД и одно из самых непопулярных в системе. Ведь его сотрудники охотятся за оборотнями в погонах. Эта охота непредсказуема и может быть смертельно опасной. А если между охотником и оборотнем возникают неформальные отношения, вообще выходит из-под контроля.Сотрудница ОСБ Ольга Горина получает информацию, что оперативник территориального отдела полиции Кирилл Копейкин причастен к убийствам крупных наркодилеров. Начав разработку, она ближе знакомится с Копейкиным и затевает неожиданную игру, не догадываясь, что сама уже является частью еще большей игры.
«Решальщики» вынуждены работать на легализовавшегося криминального авторитета. И решать вопросы им приходится как с представителями уголовного мира, так и с хозяевами крупного бизнеса.Впрочем, жизнь показывает, что вторые не столь далеко ушли от первых.
Мелкий чиновник из Москвы и следователь Следственного комитета по Калининграду не являются образцами честности. Первый проворачивает аферы в судебных коридорах, второй не прочь подработать контрабандой бриллиантов. По воле судьбы им приходится поменяться местами, и жизнь не только их, но и целого города становится с ног на голову.
Всем, кто смотрел легендарный телесериал «Бандитский Петербург», небезынтересно будет узнать, что один из ключевых персонажей фильма – старый вор по прозвищу Юрка Барон, блестяще сыгранный Кириллом Лавровым, – в молодости прошел через невероятнейшие жизненные испытания, которые в итоге и предопределили его трагический конец. А начиналось все еще в довоенном Ленинграде, когда подросток Юра был пионером, мальчиком из интеллигентной семьи. И его судьба могла сложиться совсем по-другому, кабы не крестный его матери, некогда персональный шофер самого Ленина, имевший неосторожность написать исключительно крамольную по тем временам рукопись… Итак: 1962 год.