Обретения - [32]
У Юрки четкий приказ: внутрь ни при каких обстоятельствах не заходить. Значит, полицая надо попытаться задержать, остановить здесь, на улице. Но как? Вот и Чапаев настоятельно просил не шуметь. А звук выстрела в тишине разлетится на всю округу. Что же тогда делать? Что предпринять?
Полицай подходил все ближе, а решения у Юрки так и не было.
Правда, был вальтер.
— …По совокупности перечисленных преступлений против мирного советского населения, за измену Родине, — хладнокровно, неэмоционально Хромов завершал оглашать приговор скулящему на полу старосте, — за пособничество фашистам, по приговору трибунала партизанского отряда имени товарища Сталина, по законам военного времени, Корж Павел Фадеевич приговаривается…
— Нет! Пожалуйста, я прошу вас! — Истерично рыдая, Корж обхватил Хромова за ноги. — Я ведь не по доброй воле. Они меня… Если бы я не согласился, они бы мою семью… Вы понимаете? Я не… Они…
Брезгливое все это время выражение лица Сергея внезапно сменилось гневливым: не желая более наблюдать за этой омерзительной сценой, он подскочил к старосте.
Схватив за копну сальных рыжих волос, рывком запрокинул голову:
— Говоришь, семья у тебя? А семью Анисимовых — двое стариков и трое детишек мал мала меньше помнишь? Вижу, по-омнишь! Так вот, Клава Анисимова… Да-да, не удивляйся, жива она. Просила тебе, гнида, персональный привет передать. Па-аалучай, расписываться необязательно.
Ровно тем же отточенным движением, что и десять минут назад, Лукин, словно псу, перерезал старосте горло.
А в следующую секунду за спинами партизан грянул одиночный выстрел.
Почти синхронно обернувшись, они уткнулись взглядами в стоящего на пороге горницы неучтенного полицая с автоматом.
«Все, амба! Как же глупо подставились!» — схожая по глубине и безнадеге мысль промелькнула в мозгу у каждого.
Но полицай зачем-то сделал ненужный шаг вперед, странно выгнулся всем телом, посмотрел на них словно бы недоуменно и рухнул лицом вниз. Ноги его в заляпанных глиной сапогах вздрогнули, подогнулись, да так и застыли неподвижно.
А следом из сеней в горницу шагнул Юрка.
Ствол дымящегося вальтера, который он продолжал сжимать в вытянутой правой руке, ходил ходуном.
Первым из состояния оцепенения вынырнул Лукин.
Нервно сглотнув, он расплылся в глупой кривой ухмылке и сипло протянул:
— Ну ты, брат, выдал. Стране уголька.
Теперь очнулся и Хромов.
Он молча подошел к Юрке, молча же забрал вальтер, после чего не сильно, но ощутимо заслал пацану в челюсть. Сопроводив такую свою реакцию сердитым, почти злобным:
— Молокосос! Понабрали в отряд!
Далее, в развитие мысли, последовало вычурное ругательство.
С трудом устоявший на ногах Юрка обалдело уставился на дядю Мишу, сдерживаясь, чтобы не зареветь. Во рту отчетливо почувствовался солоноватый привкус крови из разбитой губы. Но было не столько больно, сколько невыносимо, смертельно обидно. А самое главное непонятно — за что с ним так поступил человек, за которого он, Юрка, не раздумывая, отдал бы жизнь?
Лукин деликатно отвернулся от воспитательной сцены и уперся глазами в женщину, о которой они за всей этой кутерьмой едва не позабыли.
Сергей подобрал с пола свой нож.
Решив, что пацан за сегодня и без того достаточно нахлебался неприятных эмоций и шокирующих впечатлений, упреждая Хромова, скомандовал:
— Васька! Выйди, на крыльце обожди. Нам тут с Михалычем надо… Выйди, короче.
Дважды упрашивать Юрку не пришлось. Ему и самому сейчас нестерпимо жаждалось глотнуть свежего холодного воздуха. А заодно — спрятать от старших слезы, которые все-таки проступили.
Дождавшись Васькиного ухода, Лукин, скрипя половицами, прошел в спаленку, и женщина, интуитивно догадавшись о намерениях партизана, заблажила истошно:
— Не-ет! Умоляю вас! Не надо!
— Отставить! — гаркнул за спиной Хромов.
А затем, почти просительно добавил:
— Оставь ее, Сережа.
Лукин возвернулся в горницу, подошел вплотную к старшему и, горячась, зашептал сердито:
— Ты чего, Михалыч? Эта тварь с полицаями хороводы водит, за жратву ноги раздвигает. А может, и еще чего похуже.
— Ты же всех обстоятельств не знаешь, Сережа, — хмуро отозвался Хромов. — Может, ей деваться некуда было? Вот и дед Митрофан говорил. Силой ее Корж взял.
— Вариант куда деваться есть всегда. Пошла бы к колодцу, да и… Нет, я не понимаю, Михалыч, ты ее что — жалеешь?
— Да не в жалости дело.
— А в чем?
— Боюсь, не поймешь ты.
— А чего это ты меня с ходу в придурки определил? Ты толком объясни, а там поглядим.
Хромов ответил не сразу. При иных обстоятельствах он нипочем не стал бы рассказывать Сергею своей истории. Но сейчас понимал, что любые другие, с ходу сочиненные, доводы на того не подействуют.
— Понимаешь, на моем персональном счету столько душ загубленных, что, захоти я начать отмаливать, весь остаток жизни пришлось бы башкой в пол стучать. Причем загубил как злодейских, так и безвинных. Но вот одна женщина убиенная на душе, если, конечно, есть у меня душа, без малого год камнем виснет.
— Что за женщина?
— Была у меня незадолго до начала войны история нехорошая. В Ленинграде. Когда пришлось эту самую женщину собственноручно ликвидировать.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.
У богатых свои причуды. Мультимиллиардеру Николаю захотелось удивить свою молодую невесту необычным подарком – мемуарами о собственной жизни. И для их написания он нанимает литератора Льва Стасова. Стоило бы отказаться от этой авантюры, но нет. Льву интересно, почему такой богач не мог подарить своей возлюбленной какую-то дорогую побрякушку? Тем более что в сейфе у Николая спрятана уйма старинных драгоценностей. Среди них даже перстень, который, по легенде, принадлежал самой Марии Медичи. Но в одно прекрасное утро драгоценности исчезают.
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.
Отдел собственной безопасности, сокращенно ОСБ, — одно из самых закрытых подразделений МВД и одно из самых непопулярных в системе. Ведь его сотрудники охотятся за оборотнями в погонах. Эта охота непредсказуема и может быть смертельно опасной. А если между охотником и оборотнем возникают неформальные отношения, вообще выходит из-под контроля.Сотрудница ОСБ Ольга Горина получает информацию, что оперативник территориального отдела полиции Кирилл Копейкин причастен к убийствам крупных наркодилеров. Начав разработку, она ближе знакомится с Копейкиным и затевает неожиданную игру, не догадываясь, что сама уже является частью еще большей игры.
«Решальщики» вынуждены работать на легализовавшегося криминального авторитета. И решать вопросы им приходится как с представителями уголовного мира, так и с хозяевами крупного бизнеса.Впрочем, жизнь показывает, что вторые не столь далеко ушли от первых.
Мелкий чиновник из Москвы и следователь Следственного комитета по Калининграду не являются образцами честности. Первый проворачивает аферы в судебных коридорах, второй не прочь подработать контрабандой бриллиантов. По воле судьбы им приходится поменяться местами, и жизнь не только их, но и целого города становится с ног на голову.
Всем, кто смотрел легендарный телесериал «Бандитский Петербург», небезынтересно будет узнать, что один из ключевых персонажей фильма – старый вор по прозвищу Юрка Барон, блестяще сыгранный Кириллом Лавровым, – в молодости прошел через невероятнейшие жизненные испытания, которые в итоге и предопределили его трагический конец. А начиналось все еще в довоенном Ленинграде, когда подросток Юра был пионером, мальчиком из интеллигентной семьи. И его судьба могла сложиться совсем по-другому, кабы не крестный его матери, некогда персональный шофер самого Ленина, имевший неосторожность написать исключительно крамольную по тем временам рукопись… Итак: 1962 год.