Обретение - [9]

— Лавров, с тобой всё в порядке? Ты меня слышишь?

Димка уставился на склонившуюся Зою Сергеевну, словно на марсианина.

— Что?

Завуч отточенным жестом потрогала Димкин лоб.

— Холодный. Что ж, присаживайся на свободное место. А вы, Анна Германовна, продолжайте вести урок.

Димка направился через проход под несущееся со всех сторон шушуканье и гомон.

Свободным оказалось лишь одно место: на последней парте, рядом с задумчивой девочкой. Через проход оскалился Горбунов.

— Куришь, нет?

— Чего? — не понял Димка.

— Я спрашиваю, закурить есть?

— Горбунов! — По учительскому столу грохнула линейка Зои Сергеевны. — Ну–ка марш из класса! И чтобы завтра отец явился, собственной персоной! Отговорки не принимаются. Живо! А то ишь, обнаглел!

Горбунов медленно поднялся из–за парты. Глянул на застывшего Димку и провёл указательным пальцем по горлу: мол, хана. Его дружочек привстал на лапки, чтобы было лучше видно — ну пить дать дрессированная мышь!

— И ты, Моесеенко, иди–ка, погуляй, — сказала Зоя Сергеевна. — Знаю же, что тебе скучно одному будет.

Моесеенко ничуть не расстроился. Выскочил из–за парты и засеменил вслед за мрачным Горбуновым.

— Не обращай внимания, — сказала низким голосом девочка. — Он со всеми так.

— Как? — снова не понял Димка.

— Горбунов второгодник. Ставит себя выше нас всех. Как Господ бог. Хотя на деле… — Девочка глянула на Димку, подвинулась. — Да ты располагайся.

— Спасибо, — улыбнулся в ответ Димка и студнем плюхнулся на стул.

— С боевым крещением тебя.

Димка замотал головой, силясь высмотреть говорившего.

Девочка рядом прыснула.

— Да это Мишка Гришин. Вон, он с книжкой у окна… — И девочка указала на того самого мальчика, которого Димка заметил ещё стоя у доски перед всем классом. — Он немного чудной. Читает постоянно.

— Сама ты чудная, — Мишка обернулся и подмигнул Димке. — Это для саморазвития. Можно просто Чита.

— Гришин, хочешь стать третьей потерей своего класса?

Чита резко отвернулся, склонил голову набок и посмотрел на обозлённую всеобщим неповиновением Зою Сергеевну, как декан на недальновидную студентку.

— Что вы, Зоя Сергеевна, я просто поздоровался с новым учеником, вот и всё. К тому же, боюсь, Горбунов с Моесеенко не переживут факта изгнания меня из класса. Ведь это их прерогатива: уходить с высоко поднятой головой под всеобщее молчание.

Класс покатился.

Зоя Сергеевна подождала пока все угомонятся, после чего улыбнулась Мишке:

— Выговорился?

— Я просто к слову… — Мишка уткнулся в книжку, словно ничего и не было.

Зоя Сергеевна засобиралась.

— Так, всё шуточки закончены, приступаем к учёбе.

Из–за парт понёсся недовольный гомон.

— А тебя–то как зовут? — пользуясь моментом, спросил Димка у девочки.

— Евгения, — девочка явно смутилась. — Можно просто Женя. Ты только не подумай, что я странная, какая, или ещё чего…

— А почему я должен так подумать?

— Ну… Одна же сижу, тем более, за последней партой, да ещё и в компании школьных отморозков.

— Скажешь тоже. Я и думать не думал об этом.

Женя улыбнулась.

— Просто нас нечётное количество… было. Так что, как ни крути, один лишний получается…

— Ну, теперь–то всё иначе, — подмигнул Димка. — Вот и у тебя появился сосед. И ты вовсе и не лишняя. Не говори так.

— Ага.

Женя вновь о чём–то задумалась.

Отношения с Горбуновым и К не заладились и в дальнейшем. Димка узнал от Жени, что тот возглавляет шайку отморозков, которая терроризирует добрую половину школы, а точнее всех тех, кто младше пятого класса. Старшеклассники не выручают, потому что в их классах действуют точно такие же группировки. Так что замкнутый круг какой–то выходит. Шайки общаются между собой — неизвестно, какую именно выгоду они при этом преследуют, — встают друг за друга, а от этого плохо живётся уже всей школе. И Димка в этом совсем скоро убедился на собственном примере.

Инцидент на первом уроке Горбунов видимо забыл. А может просто пожалел Димку, если такое состояние души было ему свойственно. Чего взять с мальчишки, который только перешёл? Ему и припомнить–то нечего. Ну, отлупит и чего? Плёвое дело. Уж лучше подождать чего–нибудь серьёзного. Настоящего греха. Вот тогда–то и можно будет с чистой совестью отвести душу.

Однако так думал сам Димка, а вот что вынашивает в мыслях Горбунов — было известно только ему одному.

Всё началось в школьной столовой. Озорной Огонёк по обыкновению швырялся в девочек макаронами. Учителя отсутствовали, а Горбунов сотоварищи приближался. Момент истины настал, когда метко пущенный Огоньком снаряд повис на решётке люминесцентных ламп. Горбунов входил в столовую, а Огонёк, в этот момент, думал, пронесет, или не пронесёт. Заметят или не заметят. Вызовут родителей или всё же не вызовут… Однако случилось ещё хуже. Макароны по воле рока свалились прямиком на пути Горбунова. Тот ходил высоко задрав нос, так что под ноги не смотрел.

Димке показалось, что грохнулась одна из мельниц, какие ещё в мультике атаковал доблестный Дон Кихот Ламанчский.

Горбунов провёл на полу ровно пять секунд — Димка сам считал. Потом резко вскочил, обвёл притихшую толпу испепеляющим взором и сказал всего одно слово:

— Кто?

Все естественно указали на Огонька.