Обретение крыльев - [98]
Повсюду в доме на вешалках висели шляпы разной степени готовности, их наброски лежали на столах или торчали из рамы зеркала у входной двери. Грейс мастерила огромные шляпы, украшала перьями и продавала магазинам. Она сама, как квакерша, не могла носить подобные наряды. Нина считала, что Грейс занимается не своим делом, но я думаю, у той талант художника.
Первую неделю мы наводили порядок в мансарде. Вымели пыль и пауков, вымыли окно. Потом отполировали рамы двух узких кроватей, стол, стулья и скрипучее кресло-качалку. Сара Мэпс принесла нам домотканый коврик, яркие лоскутные одеяла, дополнительный стол, фонарь и маленькую книжную полку для наших книг и журналов. Под карнизы мы воткнули ветки вечнозеленых растений для свежести и развесили одежду на стенных крючках. На стол я поставила оловянную чернильницу.
К началу второй недели мы заскучали. Сара Мэпс сказала, что нам надо стараться уходить и приходить незаметно, ибо соседи не потерпят расового смешения. Однажды на выходе из дома нас встретила группа мальчишек-хулиганов, они бросались в нас камнями и обзывались: «Друзья негров, друзья негров!» На следующий день переднюю часть дома закидали тухлыми яйцами.
Начиная с третьей недели мы стали затворницами.
Наступил ноябрь, я занималась тем, что вышагивала по овальному коврику и на ходу перечитывала книги и старые письма. Так я спасалась от меланхолии, что преследовала меня с детства. Казалось, подобным образом я смогу удержать свои позиции, а сойдя с коврика, упаду в бездну.
До отъезда из дома Кэтрин пришло письмо от Подарочка с вестью о смерти Шарлотты. Каждый раз, читая его – так часто, что Нина грозилась спрятать письмо, – я думала об обещании освободить Подарочка. Оно терзало меня всю жизнь, и теперь смерть Шарлотты ужесточила обязательство. Я говорила себе, что старалась сделать это – да, старалась. Сколько раз писала матери, умоляя разрешить мне выкупить Подарочка, чтобы освободить! Она даже не рассматривала мои просьбы.
Как-то утром сестра пыталась с помощью остатков краски изобразить голую иву за окном, а я вышагивала по коврику проторенной тропой и вдруг остановилась, уставилась на чернильницу. Несколько мгновений я смотрела на нее. Кругом царил хаос, но здесь стояла чернильница.
– Нина! Помнишь, как мама заставляла нас часами писать извинения? Что ж, я собираюсь написать одно… настоящее извинение за антирабовладельческий курс. Ты тоже можешь написать… Мы обе можем.
Она смотрела с удивлением, а у меня уже сложился план.
– Надо обращаться к Югу, – продолжила я. – Мы южане… Мы знаем рабовладельцев, ты и я… Мы можем поговорить с ними… не отчитывать их, а взывать к ним.
Нина повернулась к окну и, казалось, стала рассматривать иву, но через секунду посмотрела на меня блестящими глазами:
– Мы напишем памфлет!
Сестра поднялась и вступила в четырехугольник света на полу, падающий от окна.
– Мистер Гаррисон напечатал мое письмо и, может быть, опубликует наш памфлет и разошлет его по всем городам Юга. Но не надо адресовать его рабовладельцам. Они не станут нас слушать.
– Тогда кому?
– Мы напишем южному духовенству и женщинам. Мы натравим на них проповедников, их жен, матерей и дочерей!
Я писала в постели, положив на колени доску и завернувшись в шерстяную шаль, а Нина в старом, отороченном мехом капоре склонилась над маленьким столом. В холодной мансарде скрипели перья, и в сгущающейся темноте перекликались козодои.
Всю зиму печная труба наполняла мансарду жаром, и Нина распахивала окно, впуская ледяной воздух. Мы писали, изнемогая от жары или дрожа от холода, но почти никогда не чувствуя себя комфортно. И вот памфлеты почти закончены. Мой – «Послание духовенству южных штатов» и Нинин – «Воззвание к христианкам Юга». Она занялась женщинами, а я – духовенством, что мне казалось парадоксальным, учитывая, как плохо ладила с мужчинами я и как хорошо – она. Нина уверила меня, что было бы еще более странно, напиши она о Боге, с которым ладила хуже, чем я – с мужчинами.
Мы раскритиковали все аргументы Юга в пользу рабства и решительно отвергли их. Я исписывала страницу за страницей. Так радостно было писать без колебаний, писать о том, что назрело, писать с дерзостью, обычно мне неприсущей. Иногда я думала об отце и горьком признании, которое он сделал в конце жизни. «Думаешь, мне не противно рабство, так же как и тебе? Или я не понимаю, что алчность помешала мне прислушаться к голосу совести?» Но в основном за этим сочинением меня преследовали мысли о Шарлотте.
Внизу на кухне Сара Мэпс и Грейс подбрасывали дрова в старую печь, изрыгающую клубы копоти. Вскоре мы почувствовали запах варившихся овощей – лука, пастернака, свекольной ботвы. Собрав дневную работу, мы спустились вниз.
Сара Мэпс повернулась к нам, вся в клубах дыма.
– У вас появились новые страницы? – спросила она, и ее мать, месившая тесто, прервалась на секунду, чтобы услышать ответ.
– Сара принесла последние страницы, – объяснила Нина. – Сегодня она дописала последнюю фразу, а я рассчитываю закончить свою работу завтра!
Сара Мэпс захлопала в ладоши, как она, наверное, делала в классе перед детьми. У нас вошло в привычку собираться после еды в гостиной, где мы с Ниной вслух читали наши последние пассажи. Иногда Грейс так впечатлялась рассказами очевидцев о проявлениях рабства, что прерывала нас восклицаниями: «Какая мерзость! Неужели они не понимают, что мы тоже люди? Да не оставит нас милость Господня!» В конце концов Сара протягивала матери рабочую корзинку, чтобы та могла заняться шляпой.
История четырнадцатилетней Лили Оуэнс, потерявшей в детстве мать, — это история об утратах и обретениях, о любви, вере и прощении, история о людях, которым открылся истинный смысл концепций «выбора того, что важно».
В этом новом романе соткана необыкновенная история о русалках и святых, о духовных страстях и телесных наслаждениях. Он раскрывает малоизведанную область женской души, повествуя о внутреннем пробуждении и примирении с самой собой.В бенедиктинском монастыре на острове Белой Цапли стоит прекрасное и таинственное кресло, подлокотники которого выполнены в виде русалок с крыльями. Как гласит легенда, кресло обладает чудесной силой. Но поможет ли оно героине сделать главный жизненный выбор? Здесь, среди чарующей красоты природы и величественных белых цапель, Джесси разрывается между своей неожиданной влюбленностью в послушника монастыря и любовью к мужу, между страстью и непреодолимой силой притяжения дома и семьи…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
Альманах включает в себя произведения, которые по той или иной причине дороги их создателю. Это результат творчества за последние несколько лет. Книга создана к юбилею автора.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
Впервые на русском языке новый роман Татьяны де Ронэ «Русские чернила».Молодой писатель Николя Дюамель внезапно попадает в странную ситуацию: при попытке получить новый паспорт он узнает, что в прошлом его отца есть некая тайна. В поисках своих корней он отправляется в путешествие, которое приводит его в Санкт-Петербург.Пораженный своим открытием, он создает роман, который приносит ему громкий успех. Казалось бы, с призраками прошлого покончено. Но тогда отчего Николя Дюамель не находит покоя в роскошном отеле на острове? И какие таинственные секреты омрачают безоблачное небо Тосканы?..
После того как сын, невестка и любимые внуки перебираются в город, Фердинанд остается один на огромной ферме. Что ж теперь – век вековать, горе горевать? Ничего подобного. Писательница Барбара Константин, автор замечательных книг «Как Том искал дом и что было потом» и «О Мели без всяких мелодрам», прикосновением волшебной палочки превращает драму старости и одиночества в искрящуюся радостью, уморительно смешную историю о том, что жить здорово и в семь лет, и в семьдесят. Всего-то и нужно, что оглянуться вокруг!
В шестнадцать лет все переживания Брайана Джексона были связаны с тем, что в его жизни не будет ничего более достойного, чистого, благородного и правильного, чем оценки на выпускных экзаменах средней школы. А в восемнадцать он, поступив в университет, считает, что стал намного мудрее, и спокойнее смотрит на жизнь. Теперь его амбиции простираются гораздо дальше: он мечтает обзавестись оригинальной идеей, чтобы на него обратили внимание, а еще он страстно желает завоевать сердце девушки своей мечты, с которой вместе учится.
Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон.