Обретая Силу - [4]

— Вот как ты решил отплатить за помощь, ещё и после того, как сам грубо налетел на меня?

Все обернулись, когда Тайко поднялся с земли, гневно хмурясь. Но мне был виден злобный блеск в его глазах. И предвкушение.

— Что здесь происходит? — раздался женский голос.

Проклятье. Только её тут не хватало.

Тайко изобразил на лице свою лучшую обиду.

— Старшая. Этот недостойный сегодня увиливал от своих обязанностей возле прудов клана, и мы взяли всю работу на себя. И хотя это его забота, он даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Акарат утверждал, что не может работать, так как скоба повреждена, но мы прекрасно видели, что он сам её и сломал.

Я чувствовал, как с каждой секундой нарастает гнев. Это слишком даже для них. Конечно, время от времени я отдыхал, но всегда завершал начатое, и не было не единого случая, чтобы этот урод помог.

— Затем мы предложили ему дойти до дома, даже проявили благородство, неся его. Не знаю, что нашло на него, но он вдруг напал на меня, ударив в спину. Возможно, он искал способ искупить свою вину в глазах клана или, может, просто ожесточён, потому что он калека и просто проедает запасы клана.

По мере того как Тайко рассказывал свою историю, лицо Коэры становилось всё жёстче и жёстче, и к тому времени, когда он закончил, она уже практически кипела от негодования.

— Эдельтайя Акарат, знаю, что ты жалкий слизняк, а не мужчина, но такое поведение неприемлемо даже для тебя! Что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Он лжёт! — воскликнул я, оглядывая собравшихся членов клана. — Тайко всё выдумал! Они были весь день в Обители Духа, а я никогда не отлынивал от работы! Да и как я, не имея средоточия смог бы ударить красный пояс?

Все прекрасно знали, что я говорю правду. Но им было плевать. В их глазах моя вина не в тех преступлениях, о которых заявлял Тайко, а в простом существовании.

— Позор. Пойман с поличным, и всё равно пытаешься лгать, чтобы спасти себя?! — сердито воскликнула Коэра, — Твой паёк будет урезан вдвое на месяц. После этого на месяц пойдёшь в личное услужение к Тайко и извинишься перед ним на собрании клана. Старейшины решат нужно ли дополнительное наказание, — она повернулась и зашагала прочь, оставив меня ошарашенно смотреть ей в спину.

Поганые лицемеры! Ненавижу!

— Несмотря на твоё грубое поведение, мы всё равно проводим тебя до дома, — гадко улыбнулся подошедший Тайко.

Я чувствовал, как лицо пылает от ярости и стыда, когда проходил мимо клановых, многие из которых хлопали ублюдка по спине, говоря о его истинном благородстве. Никто из них даже не взглянул на меня, безвольно повисшего в руках двух других учеников.

Минут через десять мы добрались до сарая. Сарая, который я гордо именовал домом и внутри которого была лишь жалкая циновка — не нашлось места даже для стола. Когда дошли до ступенек, Тайко обернулся с широкой улыбкой на лице и кивнул друзьям, те бесцеремонно швырнули меня вниз.

Днём шёл дождь, и земля разбухла, отчего упал лицом в лужу. Я слышал смех, когда они уходили, но Тайко присел на корточки рядом со мной, еле слышно шепча:

— Ты позоришь наш клан, отброс. И лучше тебе свалить прочь отсюда и обрести покой в желудках зверей, если, конечно, они позарятся на такого как ты.

Он мерзко хихикнул, поднимаясь и наступая мне на затылок, ещё глубже погружая в грязь. Я чувствовал, как та проникает в нос, рот и уши, но лежал неподвижно, пока те не ушли.

Горячие слёзы текли по щекам, когда с чавкающим звуком вытащился из лужи и с трудом пополз вверх, волоча искалеченную ногу.

— Никто не смеет так обращаться со слабыми, — с горечью подумал я, втаскиваясь внутрь и закрывая за собой хлипкую дверь.

Глава 2

Не имея сил даже умыться, кое-как утёрся полой халата. Очередной день, наполненный мукой и болью. Как далеко сможет зайти Тайко, если сегодняшняя выходка легко сойдёт ему с рук? Нападут ли они и убьют меня? Продолжат измываться, лишая еды и нагружая непосильной работой? Или попросту выгонят?

Я свернулся калачиком на циновке, когда снаружи прогремел гром и дождь застучал по крыше. Через несколько секунд она начала течь, струи стекали на лицо, мочили одежду. Дрожа от смеси боли, обиды и холода, наконец, поддался усталости и провалился в беспокойный сон.

Громкий стук в дверь, сопровождаемый сердитым голосом третьего старейшины, вырвал из оков мучительных сновидений. Слегка застонав, потащился к двери, чувствуя, как с кожи и одежды осыпается засохшая грязь.

Открыв дверь, моргнул от яркого утреннего солнца и, прищурившись, посмотрел на старика, нелепо сгибаясь в поклоне, держась за дверной косяк.

— Час назад тебе надлежало забрать мешки и отравиться за камнями, — сказал Ванхин, никак не комментируя мой внешний вид. Он, вероятно, уже знал, что приключилось, и решил, что это не оправдание уклонения от работы.

— А смысл, господин? — пробормотал я, не смея разогнуться и встретиться взглядом со старейшиной.

Говорить таким тоном с одним из самых уважаемых людей клана, было весьма опрометчиво и непочтительно, особенно мне, но порой язык опережал мысли.

— В том, чтобы жить и продолжать дышать, — просто ответил Ванхин. — Если ты перестанешь быть полезным клану, тебя вышвырнут за ограду, и к вечеру ты уже станешь чьим-то кормом.