Обрести надежду - [83]

Теперь ей, конечно, хотелось поправить дело — плохо, если останется какая-то неловкость между ними, И не хотелось навсегда терять «Соловьи».

Когда «Сьюзан» пришвартовалась, Хоуг помог Джоанне сойти на причал. Хамом он не был, это она точно знала. И еще знала, что на этом все закончилось.

— Я, наверное, останусь здесь, повожусь с ней, — сказал Хоуг сухо, имея в виду яхту. — Надеюсь, вам лучше?

Джоанна видела, что слова эти дались ему нелегко. Возможно, он не предпринимал попыток ухаживать за женщиной уже много лет и теперь, конечно, был глубоко уязвлен. Столь же глубоко, сколь глубоко было его желание не показать этого.

— Вы меня извините, — сказала Джоанна. — Но вы же, конечно, понимаете, что для меня такое путешествие в новинку, и…

Хоуг сделал предупреждающий жест рукой:

— Не нужно никаких объяснений. У нас получилось вполне удачное путешествие. Как-нибудь увидимся в баре. — С этими словами он повернулся и спустился на борт яхты.

Джоанна хотела сказать ему еще что-нибудь — что он ей нравится и что она не хочет, чтобы он сдавался и отступал. Но к таким словам она сама еще не была готова. Поэтому пошла прочь, не осмеливаясь даже оглянуться. Только уже придя домой, она обнаружила, что шкиперская фуражка все еще красуется у нее на голове.

— Хоть ко дну не пошли, и то спасибо, — сказала Джоанна, чавкая аппетитными креветочками, которые Черри приготовила по старинному семейному рецепту со всякими специями. — По-моему, это было самое приятное из всего путешествия.

— Неужели было так плохо? — спросила Грейс, тоже очистив себе креветку и бросив панцирь в общую мисочку на середине стола. — Что у вас там произошло?

— Он полез ко мне целоваться, — сказала Джоанна.

— Полез?! — сказала Черри. — Хочешь сказать, ты не дала ему этого сделать?

— Нет! — Джоанна энергично замотала головой. — Ну не могла я!

— Почему это? — спросила Грейс.

— Потому что, — ответила Джоанна. — Потому что он знал, что я развожусь, и по идее должен был проявить немного такта и не лезть ко мне со своими поцелуями посреди моря!

— Я надеюсь, он не оказался хамом? — спросила Грейс. — Было бы печально такое услышать о нем.

— Нет, нет! Он, конечно, не хам и не приставала. Просто очень одинокий человек, — поспешила уверить подруг Джоанна. Она вспомнила историю Хоуга, про то, как он потерял дочь и жену, и это объясняло многое, но, из уважения к Хоугу и к его мучительным попыткам побороть одиночество, она не стала трепать об этом языком с подружками. — Буду надеяться, что я не испортила вообще все.

— Из твоих слов можно понять, что это он все испортил, — заметила Черри.

— Нет, он тут не виноват. Он просто хотел поцеловать меня, вот и все. Я только надеюсь, что он не очень обиделся.

— А тебе он нравится? — спросила Грейс. — Ну, то есть ты вот, например, в его фуражке сидишь.

Джоанна совсем забыла про фуражку.

— Ой! — сказала она, дотронувшись до козырька. — Ну, я вообще-то не говорила, что он мне не нравится. Просто… я пока не готова.

Внезапно она поняла, что хотела бы прямо сейчас оказаться с ним на этой яхте, хотела бы до бесконечности слушать его приятный густой голос, который так успокаивал. Вот сейчас она и сама бы поцеловала его.

— Ты не переживай, — сказала Грейс, словно прочтя ее мысли. — Если он и впрямь такой, как мы о нем думаем, то, можешь не сомневаться, он все поймет.

— Да нет, просто сама затея была дурацкая, — сказала Джоанна. — Я же там чуть блевать не начала от этой морской болезни.

— Это было до или после того, как он полез к тебе целоваться? — спросила Черри.

— Во время. — И Джоанна рассмеялась, давая подругам понять, что она в порядке. — В общем, судя по всему, девочки, придется мне теперь обходить «Соловьи» стороной какое-то время.

35

Шли дни и недели после отъезда Грейс из Техаса, и за это время она предприняла, как она считала, немыслимой трудности шаги, чтобы выбраться из этой тяжкой для нее истории. Нетрудно было, конечно, догадаться, а еще легче — надеяться, что Мэтт Коннер станет звонить ей и просить изменить свое решение. Гораздо труднее было устоять против соблазна залезть в сестринской в Интернет и выяснить то, что ее интересовало. Она понятия не имела, где находится Мэтт и чем он занимается, и то, что она до сих пор удерживалась от выяснений, она считала своим маленьким достижением, настоящей победой.

С виду она оставалась верной своему решению, хотя бы для того, чтобы отбиваться от подруг, которых, чувствовалось, она разочаровала своим упорством. Своим упорством в нежелании воспользоваться шансом оказаться среди знаменитостей, шествующих под вспышками кинокамер по красной ковровой дорожке на вручение наград Киноакадемии. Но Грейс не привлекали эти прелести жизни. Ей нравилась ее тихая незаметная жизнь, и ее возмущали рассказанные Мэттом истории о вездесущих бесстыжих папарацци. Она не могла осуждать его, что время от времени, не выдержав, он бил по чьим-то там камерам. Она и сама наверняка поступила бы так же.

Но остатки фантазий, которые она лелеяла в душе по поводу возможного примирения с Мэттом, обрушились вмиг однажды вечером во время дежурства, когда она меняла мочеприемник у миссис Ариетты. Было около десяти часов, и у миссис Ариетта, как обычно, бухтел телевизор, переключенный на канал новостей шоу-бизнеса. Обычно, занимаясь больными, Грейс не прислушивалась к телевизионной бубнежке, но в тот день вышло иначе. Она только надела резиновые перчатки, когда услышала имя Мэтта Коннера и обернулась в сторону телевизора. Обернулась, и ее сердце замерло при виде почти родного лица.