Обреченный убивать - [74]

Плотно перекусив, Джоанна решила вздремнуть, а я, как и положено, остался на часах.

Меня не покидало чувство надвигающейся опасности, а потому время от времени я подходил к окну и осторожно выглядывал на улицу из-за не до конца задернутых штор.

Но все пока было в норме, и даже за дверью, предусмотрительно запертой мною на засов, царила мертвая тишина.

И все равно что-то было не так…

Они пришли, когда меня начал бить просто-таки самый настоящий мандраж.

Я уже не слонялся бесцельно по номеру, а стоял, буквально приклеившись к окну, откуда достаточно хорошо просматривался парадный вход в гостиницу. (Если так можно было назвать скрипучие двустворчатые двери, обитые поцарапанной латунью, некогда сверкавшей, словно начищенный самовар, а нынче едва желтевшей сквозь налет темно-коричневой с зеленью патины).

Они подъехали на двух легковушках, одна из которых была американского производства и напоминала гроб на колесах. Что эти мордастые господа приехали по мою душу, у меня не осталось сомнений еще до того, как двое из них почесали за угол, чтобы перекрыть черный ход, а трое не спеша, с достоинством прошли в вестибюль.

Из окна мне была видна каждая черточка их самодовольно закаменевших лиц и чисто профессиональная манера держать правую руку слегка согнув и на отлете, чтобы при надобности мгновенно достать какуюнибудь "дуру" невероятного калибра, пуля которой на выходе делает дырку величиной с кулак. – Эй, ты, вставай!

Я смахнул Джоанну с постели, словно муху с обеденного стола.

– А? Чего? Что?

– Прикрой свои прелести, крошка, да побыстрее. Линяем.

– Куда?

– А хрен его знает. Поторопись. За нами пришли.

Что мне нравилось в этой девчонке, так это самостоятельность и умение с полуслова оценить важность той или иной проблемы.

Не задавая больше лишних вопросов, она оделась с солдатской быстротой и, ожидая дальнейших распоряжений, застыла у двери, от вполне понятного волнения слегка прикусив нижнюю губу.

– Баул? – показал я на ее миниатюрный дорожный сундучок. – Оставьте. Там ничего ценного нет.

С этими словами она крепче прижала к боку изящную дамскую сумочку, висевшую на ремне. – Да поможет нам аллах…

Я выглянул в коридор и, убедившись, что он, как и прежде, пуст, вытолкнул Джоанну за дверь, всучив ей в руки ключ.

– Зайди в четыреста двадцатый номер, – шепнул я на ухо ей, – и открой балкон…

Четыреста двадцатый номер, по идее, занимал некий господин Костадинов, болгарин по национальности и мусульманин по вероисповеданию, подданный Турции, который приехал из Бурсы по торговым делам. Он вселился третьего дня, но ночевал в гостинице всего лишь раз.

Этот достойный господин настолько проникся любовью к нечаянному собутыльнику шведу Олафу, что при расставании подарил ключ от своего номера (естественно, незаметно для окружающих) и в тот же вечер отбыл в неизвестном направлении.

Единственным достоинством четыреста двадцатого номера была неприметная дверь в ванной, которая вела в бельевую.

Я закрыл дверь на засов и вышел на балкон. Прыжок через пропасть между двумя балконами удался на славу.

Что меня кто-то может засечь, я не боялся. Уже вечерело, и к тому же недавно пристроенная к гостинице коробка лифта весьма удачно заслоняла номер господина Костадинова от нескромных глаз.

Джоанна поторопилась запереть за мной дверь, и мы бросились к бельевой. Она была на замке, но мои универсальные отмычки могли привести в изумление и восхищение любого вора-домушника…

Все дальнейшее смешалось в сплошное мелькание отдельных кадров: спуск по желобу из оцинковки через люк в подвал, огромная корзина с грязным бельем, куда я въехал на скорости курьерского поезда и с Джоанной на шее (хорошо, что корзина оказалась наполнена почти доверху, а иначе мои кости превратились бы в муку), дверь в соседний подвал, где хранились (на кой ляд, интересно?) поломанная мебель, побитые молью ковры и прочая гостиничная рухлядь, отслужившая свой срок, наконец окно почти под потолком подвала, через которое мы выбрались на мостовую узкой извилистой улочки…

Мы ехали в моем "мерсе" и хохотали как сумасшедшие. Правда, только после того, как основательно подкрепили свои порядком издерганные неожиданным приключением нервишки несколькими глотками виски из неприкосновенного запаса, хранящегося в бардачке.

Особенно веселились мы, вспоминая ее лихую езду на моем загривке, а также представляя, как наши преследователи ломают дверь номера Джоанны, запертую на засов (грохот от ударов был слышен даже в подвале).

Я радовался как ребенок, моя задумка с запасным номером сработала на "отлично". Пока наши преследователи брали штурмом дубовую дверь, у нас образовался приличный запас времени для того, чтобы без осложнений сделать ноги. – Лично мне понравилось… – сказал я весело.

И подмигнул Джоанне, намекая на то, как мы барахтались в корзине.

В ответ я получил взгляд из серии "Гуляй, мальчик", который затем почти мгновенно сменился на обнадеживающий: "Но не очень далеко…" – Куда мы едем? – насмеявшись вдоволь, спросила моя подопечная.

И занялась макияжем, что в мелькании уличных фонарей было отнюдь не просто.

– Есть надежные места… – неопределенно ответил я, в очередной раз сворачивая с прямого пути, чтобы проверить, не прицепился ли к нам "хвост".