Обреченный мир - [27]

Глава 8

Несмотря на дождь и порывы ураганного ветра, сначала удавалось держать скорость. Однако, в один отвратительный момент, степь кончилась — проломившись через узкую полосу низеньких кустиков, въехали на поле со стерней. И сразу начали буксовать. Это же не степь с плотным дерном, крестьянская нива, которую пахали-разрыхляли каждый год, а то и два раза в год.

Чутье сначала помогало объезжать самые топкие места, но, то ли мест этих оказалось слишком много, то ли чутье перенапряглось — увязли. В первый раз удалось, как следует газонув, вырваться, во второй и третий — тоже. Байк с большими колесами, полноприводный, для езды по болоту подходит. Но — для медленной езды, а надо спешить.

В четвертый раз колеса увязли плотно, газовала без толку. Пришлось Саяну слезать и подталкивать, забрызгало его от колес грязью, которую, впрочем, сразу смыло дождем. Вырвались, прокатились метров двести — опять забуксовали. Саян еще в первый раз потерял в грязи оба сандаля, дальше месил полужидкую землю босыми ногами.

И скорость… Даже если удавалось вырваться из очередной грязевой ловушки без помощи Саяна, все равно — потеря времени.

— Мы едем слишком медленно, — зачем-то констатировал Саян, забираясь в байк после очередного подталкивания.

— Ну… ползем. Погода же нелетная!

— Что значит — нелетная?

— Это когда самолеты не летают… Это такая погода, когда хорошая собака хозяина из дома не выпустит.

Саяна шутка не развеселила. Он вообще не понял юмора, только кивнул. Ну да, у них же здесь такие умные собаки, что вполне способны хозяина дома удержать. Были.

Оксана промокла. То ли непромокаемость комбинезона оказалась относительной, то ли вода под капюшон затекла, то ли еще какой способ нашла, но вся одежда под комбинезоном пропиталась холодной влагой. От холода сводило пальцы, рулить стало трудно, да и жать на педали замерзшими ногами получалось все хуже. Соответственно, стали чаще увязать.

Саян начал повторять каждый раз перед тем, как толкать забуксовавший байк:

— Боги против нас.

После раза эдак двадцатого, Оксана не выдержала, заявила:

— Боги на нашей стороне!

— Почему? — с непониманием и надеждой спросил Саян.

— Потому что мы в поле, а не в лесу! И потому что нет молний!

На самом деле она почти уже впала в отчаяние. Тысячу раз пожалела, что ввязалась в спасение случайника. Если не больше. Хотелось все бросить. Упасть в грязь, свернуться комочком, и пропади все пропадом. Или просто застрелиться.

Но что-то подгоняло, заставляло двигаться дальше. Хоть как, хоть медленно, но надо добраться. Пока не до лаза, до пункта какого-то, где ситуация улучшится. Чутье подгоняет, что же еще.

Когда забуксовали в следующий раз, Саян забормотал:

— Если боги на наше стороне… то почему эта буря?.. И трещина?

— Это не боги, это Дролло. Он сейчас сильнее богов. Но боги хитрее!

Саян бросил на Оксану испуганный взгляд, но теологической дискуссии затевать не стал. Должно быть, ему чутье тоже внушало надежду и необходимость не останавливаться. Спросил другое:

— А почему ты не зажжешь фонарь на твоей машине?

Действительно, уже почти совсем стемнело. Включила фару, хотя от этого мало что изменилось. Не видно, какое место топкое, какое — твердое, все равно приходится на чутье полагаться, которое подводит раз за разом.

Как будто до сих пор было недостаточно плохо, появились симптомы простуды: в горле драло, в носу хлюпало, уши заложило. И начинало морозить. Только воспаления легких не хватало. Тогда — все, Саян один не управится.

В аптечке были надежные противопростудные средства, но, чтобы они наверняка подействовали, рекомендуется постельный режим. Может, остановиться, поставить палатку, переодеться в сухое, отогреться? Этот дождь не может идти вечно, не удержит небо столько воды.

Нет, нельзя, надо ехать. Остановка — это смерть.

В конце концов, решилась. Приподняв тент, чтобы вода не затекла в багажник, достала канистру спирта, и сделала глоток.

Воспаленное горло обожгло, как кипятком, перехватило дыхание… Кое-как придя в себя, обнаружила, что сидит на земле, а над ней стоит Саян с канистрой в руках. Очень удивленно спросил:

— Зачем ты пила это?! Это же пища для твоей машины, так?!

— Это… вроде очень крепкого вина, — пробормотала Оксана, поднимаясь. — Это я грелась так…

Саян на секунду задумался и осторожно отхлебнул из канистры. Сморщился, крякнул, прохрипел:

— Крепкие у вас вина. Их нельзя пить слишком часто.

Медицина не признает спирт за лекарство. Ну и зря: у Оксаны почти сразу отступили симптомы простуды — горло почти не болело, уши не заложены, носом можно дышать. В голове шумит, но терпимо, легкое опьянение. Впрочем, тяжелого опьянения Оксана пока что не испытывала, похмелья тоже. В мире Ненависть, если тебе нет двадцати одного года, достать выпивку гораздо труднее, чем на Земле.

А чутье, вместо того, чтобы притупиться, усилилось, лучше предупреждало о топких местах. Которых действительно много, пришлось сильно петлять. Но все равно, едут быстрее.

Вот что ухудшилось, так это координация движений и реакция. Знала, что надо сворачивать, знала куда, но, что называется, не вписалась, опять забуксовали. Да крепко так увяз байк, выше середины колес. Вытолкнуть вперед не удалось, сколько Саян не тужился.