Обреченные попаданцы - [12]

— Да, но он в этот раз улетит ни с чем. Девственницы-то и нет.

— Нет, друг мой, сверкающий голым задом. Дракон прилетит за обещанной добычей и сейчас, под определение прекрасной девственницы, попадаешь именно ты.

— Что? — икает эльф.

— Ну да, я мало подхожу на роль прелестницы, а вот ты можешь проклясть свою смазливость.

Парася чувствует, как эльфийская решимость внутри нее становится мягкой и, в конце концов, выскальзывает с тем самым звуком, какой возникает, когда выдергивают плотную пробку из кувшина. Она с трудом поворачивается, ее тело все еще содрогается от редких сладких судорог.

Мирралат уже не кажется таким мужественным. У него жалко обвисли не только волосы на потном лбу. Он натягивает штаны с самым задумчивым видом, на который способен только что удовлетворившийся эльф.

— И что же нам делать, Траргок? Само собой, что я никому не позволю лишать меня девственности… Но и помирать не хочется.

Орк отворачивается от стены, на которой играл в крестики-нолики и пожимает плечами. Парася тут же одергивает платье, когда сальный взгляд зеленокожего скользит по волосатым ногам.

— Эх, знал бы заранее… — с тоской молвит эльф и в этот момент небо темнеет.

В воздухе слышится шум, как будто паруса хлопают под порывами ветра. Вот только откуда парусам взяться на суше?

История пятая, в которой разочарование сменяется еще большим разочарованием

— Эй, бабочка-переросток! Куда ты нас несешь? — кричит эльф, после того, как сплюнул очередного залетевшего в рот комара.

Дракон не отвечает. Его зеленые кожистые крылья мерно взымаются и опадают, толкая огромное тело вперед. В чешуйчатых лапах зажаты двое. Вряд ли стоит уточнять — кто именно?

Орк в соседней драконьей лапе сложил руки на груди и теперь молчаливо наблюдает за проплывающими верхушками деревьев и голубоватыми кляксами озер. Он молчит, как отросток вереска в темную ночь на склоне оврага. Он оскорблен тем, что дракон даже внимания не обратил на его потуги в городской ловушке. А ведь Траргок старался. Когда дракон спустился в их странное пристанище, то орк успел три раза ударить по изумрудной лапе, прежде чем секира сломалась. Потом Траргок попытался отгрызть средний коготь, но это все равно, что кусать щит у грязного гоблина — бесполезно и невкусно.

Зеленокожий воин старается пнуть уток, когда дракон пролетает мимо стаи, но утки оказываются умнее орка. Они отлетают на недоступное расстояние, показывают крыльями и хором крякают над неудачниками.

— Эй, а ты знаешь — кто такие драконы? Это те же петухи, только гребень во всю спину! — кричит эльф, но безуспешно — дракон не оборачивается на его оскорбления.

А ведь Мирралат так хорошо спрятался за Парасей и успешно попал пару раз камушками в левое крыло кошмарной зеленой твари.

Нет, он попал не в руку орка, а в крыло дракона — если кто не понял.

Увы, его прятки ни к чему хорошему не привели. Дракон вытащил истошно орущего эльфаиз-за спины девушки, отвесил щелбан и сграбастал бессознательное тело в железную лапу. Орку пришлось дать три щелбана и один пендель, чтобы тот успокоился. Потом дракон взмахнул крыльями и поднялся в воздух, оставив ошеломленную Парасю на земле.

— Траргок, чего ты молчишь? Плюнь ему хотя бы на хвост, а то чего я один стараюсь?

— Я не хочу. Я силы берегу.

— Для чего? Все равно с ним не справишься. Вон, даже секиру сломал о чешую.

— Да я для тебя берегу. Прежде, чем эта ящерица с крыльями нас сожрет, я постараюсь отвесить пару оплеух между острыми ушами.

— А я-то тут причем?

— А при том! При всем при том. Надо было к жене идти, так нет же — опять поддался на уговоры придурковатого эльфа. И что? Где я сейчас?

— В лапе дракона? — подсказывает «придурковатый эльф».

— Это пока я в лапе, а потом буду в полной заднице. Сожрет он нас и не закашляется. Глянь на его зубищи — это же мечи, а не зубы. И почему я снова тебя послушался?

Ветер свистит в ушах. Крылья мерно работают, морда дракона не поворачивается к добыче — дракон летит к своему замку.

— Ох, оставь свое нытье. Орк ты, или не орк? Соберись, тряпка зеленая. Умри, как подобает представителю твоего племени. Вспомни, что орки — гордый и непокорный народ! Пока ты его будешь отвлекать, я смогу убежать и всем расскажу о твоем великом подвиге. Ты будешь воспет в веках, твоим именем будут называть сыновей королей!

— Подожди-подожди, то есть как ты сможешь убежать? А я? А как же я?

— А что ты? Тебя высекут! На центральной площади.

— Как высекут? Да я никому не позволю!

— Да из мрамора тебя высекут, зеленая голова. Из мрамора!

— Нет, если мы начали с тобой это дело вместе, то и доведем его до конца. Умрем вместе и я даже поделюсь с тобой кусочком мрамора. Небольшим, как раз, чтобы обрисовать твое участие в нашем походе. Пусть тебя посадят ко мне на плечо, как блоху.

— Как блоху? Меня? Эй, курица в немодных чешуйках, сбрось комок этой зеленой слизи вниз. Пусть подумает над своим поведением, пока не шмякнется, и клыкастая башка не провалится в задницу.

— Слышь, сюда иди, дохляк остроухий. Да я тебя сейчас…

Страсти разгораются не на шутку. Сейчас, перед лицом смерти, друзья решаются высказать друг другу все, что накипело на душе за время их знакомства. Когда слова кончаются, то они переходят на плевки. Увы, ветер относит капли влаги, и они в основной своей массе ложатся на хвост дракона. Когда слюна кончается, то друзья начинают показывать друг другу знаки, по которым можно было прочесть, что они думают о родственниках, ориентации и половой принадлежности оппонента.