Обреченные невесты - [102]

«Понадобится не больше десяти минут, чтобы отыскать и увести отсюда эту помешанную, и, пожалуй, кроме доктора, любезно одолжившего мне свои перчатки, больше никого убивать не придется».

Квинтон сунул голову этого человека в бельевую корзину и посмотрел в висящее над раковиной зеркало. Что ж, издали он сойдет за доктора Роберта Хэмптона. Вблизи разница, конечно, заметна. Но это не важно — в разговоры он здесь ни с кем вступать не намерен.

Раньше ему не приходилось прилагать особые усилия для выполнения своей задачи, но теперь, когда обрел свободу быть самим собой, такая возможность представлялась вполне естественной. Сейчас, когда вся эта публика обшаривает улицы в поисках бедной маленькой Птички, грубая сила — его союзник.

Техника хороша тем, что немедленно выдает информацию тому, кто имеет к ней доступ. Можно заходить в одну палату за другой в поисках психической больной по имени Саманта, но нет гарантии, что она в этой больнице, а на полнометражное приключение у Квинтона нет времени.

Можно было заставить доктора сесть за компьютер, но в прачечной компьютеров нет, а рисковать нельзя.

Благодаря технике ему не понадобился ни поголовный осмотр, ни доктор Хэпмтон, чтобы найти Птичку, если она здесь. Достаточно магнитного бейджика.

Квинтон повертел головой, разминая шею и затылок. На полках рядом с раковиной теснились разнообразные медицинские принадлежности — выглаженные халаты, белые полотенца, бинты, зеленые пластмассовые судна, марля, термометры, тонометры, бумажные мешки с логотипом больницы. Тут же в сложенном виде стояли три кресла-каталки.

Квинтон взял с полки мешок, спрятал туда свою одежду и пистолет. Затем разложил каталку и, сунув под мышку мешок, двинулся по коридору и включил первый попавшийся компьютер. В ответ на запрос об авторизации он просто приложил к намагниченной поверхности бейджик. Раздался негромкий сигнал, и Квинтон, то есть доктор Роберт Хэмптон, оказался в Сети.

«Прости меня, Отче, я согрешил».

Он повторил эти слова по привычке, но только теперь понял, почему они стали его молитвой.

«Я ведь и впрямь грешил. Возможно даже, я самый большой грешник. И работа не закончена. За один только сегодняшний день нагрешу столько, сколько другие за целую жизнь не успеют».

Хватило тридцати секунд, чтобы найти выписку о приеме больного: «Имя — Саманта. Фамилия — неизвестна. Поступила в больницу два часа назад, помещена в палату 303».

Шагая твердо и целеустремленно, как свойственно врачам, и стараясь при этом не привлекать внимания, Квинтон подошел к лифту, поднялся на третий этаж и направился к палатам. Каталку поставил у стены рядом с палатой 303, а сам двинулся дальше, заглядывая по очереди в одну дверь за другой.

Палата 316 показалась ему наиболее подходящей для задуманного. В ней спал подключенный к кардиомонитору пожилой господин. Квинтон отключил монитор, вышел и вернулся к палате 303, делая вид, будто изучает историю болезни пациента. Дежурной сестре потребовалось не более пятнадцати секунд, чтобы оставить свой пост — пошла выяснять, что случилось с монитором.

Едва она прошла мимо него, Квинтон вкатил кресло в палату 303.

Спит. Избранница Божия. Странно, но она привязана к незастеленной кровати, по-прежнему в своей одежде, только туфли сняты. Синий мобильник, что он ей оставил в парке, лежит на тумбочке.

Вид Птички, столь мирно почивающей на больничной койке, несколько остудил Квинтона. В реальности она оказалась куда красивее, чем на фото, которое отослала ему, и на мгновение он даже засомневался, что лучше: убить ее или забрать как добычу.

Но мгновение это прошло, и во рту появилась горечь.

«Ошибки быть не может: я действительно ненавижу это маленькое ничтожество, которое послан растоптать».

Он подошел к кровати и сильно ударил ее по голове. Затем положил пластмассовый мешок на тумбочку рядом с мобильником, подхватил Птичку, стянул с кровати и посадил на каталку. Закрепил подошвы, накинул одеяло. Она склонилась направо, но, ухватившись на воротник рубахи, Квинтон поправил положение тела и двинулся к двери. Со стороны Птичка будет выглядеть просто как больная, которую накачали психотропными лекарствами.

Бейджик доктора Роберта Хэмптона вместе с мобильником Квинтон положил в карман, а свои личные вещи — ей на колени. Он вывез каталку из палаты и направился к лифту, который спустит его к пожарному выходу.

С того момента как он отключил кардиомонитор в палате 316, прошло меньше минуты. А еще через минуту Квинтон уже был у своего зеленого «шевроле»-пикапа, усаживая Птичку на переднее сиденье подобно заботливому отцу, забирающему дочь из больницы домой.

Он закрепил привязные ремни, захлопнул дверь, поставил кресло в кузов, сел за руль и повернул ключ зажигания. Двигатель мягко заурчал.

Лишь отъехав от стоянки, Квинтон осознал величие содеянного.

«Она принадлежит мне. Наконец-то Птичка в моих руках. И я волен ненавидеть и убить ее так, как сочту нужным».

— Говорю же вам, он бесподобен.

В пижаме и шлепанцах Рауди порхал по палате 303 как бабочка — от кровати к ванной, от двери к окну — и не знал, где остановиться. Впервые он попал на место настоящего преступления. Тяготы уличного движения остались позади, и Рауди вновь сделался самим собой.