Обреченные души. Раздор - [13]

В Сильвербридж было тихо и спокойно. Казалось, что город, насыщаясь сыростью ливней, спит, погружённый в апатию и уныние серых дней. Зато жизнь бурно кипела в таверне, которая была битком набита подвыпившим народом. Это было единственное место, где царил жуткий разврат и бесстыдное хамство. Некоторые женщины, нагие и одетые, красивые и неприглядные, молодые и в возрасте, отдавались за деньги у всех на виду, абсолютно не стыдясь этого. В воздухе стоял густой едкий табачный дым, режущий ноздри. Непристойности, пьяные вульгарные хохотания и ругательства лились, как безустанный дождь, со всех сторон. Здесь были и крестьяне, ушедшие в запой из-за тягот жизни, и хранители порядка, окунувшиеся в разврат, и торговцы, и купцы, тратившие золото, и воры, и бандиты, просаживавшие награбленное. Служанки, разносившие сушёную рыбу, жаркое из свинины и говядины, крепкую сладкую медовуху и ячменное пиво, были одеты в потрёпанные блузки, местами запачканные грязью и жиром, и в короткие клетчатые юбки. (После войны к женщинам в Южном Форлианде относились как к предметам и заставляли их заниматься самыми низкими и малопочётными делами, в отличие от Северного Форлианда, где женщины были просто сильно ограничены в правах). Трактирщик скромно стоял у себя за прилавком и подавал то, что скажут, а в некоторых случаях продавал на ночь служанок за хорошие деньги зажиточным уважаемым господам. В этот раз одним из таких господ был купец Биерýш. Он был самым важным из купцов в Сильвербридж, с большим животом и лысиной на голове, прикрытой дорогой шапкой, украшенной лисьим мехом, жадно, взахлёб пил пиво, а потом стучал пустой деревянной кружкой по столу. Влияние Биеруша в Сильвербридж было чрезвычайно велико, он не только владел серебряной шахтой, приносившей ему огромный доход, но и ещё имел в своём распоряжении несколько кожевенных лавок, медоварней и крупную мясо-бойню. Кроме того, он незаконно торговал оружием и наркотическими напитками и травами. Биеруш неугомонно орал во всё горло, требуя ещё пива, и приставал к молодым и красивым служанкам, которые охотно разрешали себя потискать за пышные упругие груди и ягодицы. Но Биеруш не желал их, лишь забавлялся, на самом деле он давно приглядел самую молоденькую из служанок, стройную белогрудую и белолицую, черноволосую красавицу Верли́ну, которая единственная из всего тамошнего сброда продажных женщин, сохраняла невинность и была скромной и чистой, как утренний снег морозного января.

В дальнем углу, возле окна, молча, накрывшись капюшоном, сидел человек в тёмно-зелёном, потёртом местами, плаще. Руки прикрывали кожаные наручи и перчатки без пальцев. Из-под капюшона виднелся лишь щетинистый подбородок. Суровый незнакомец часто отрывался от кружки с пивом, чтобы посмотреть на Верлину, которая своей скромностью и красотой поработили его душу.

— Трактирщик, подай немедля мне ещё вина! — разрезал неугомонный шум толпы нетрезвый крик недовольного Биеруша, который уставился жадным взглядом на Верлину. Девушка, испуганно и стеснительно прикрыла лицо.

— Я сказал вина мне! — рассерженно рявкнул Биеруш, бросив опустелую кружку в сторону девушки.

— Не заставляй его ждать, иди, подай же то, чего он хочет, — прошипел раздражённо трактирщик Верлине.

Девушка была в замешательстве, ведь она знала, что ничего хорошего не будет, не подчинись она обоим указаниям. Потупив взор, Верлина взяла с прилавка глиняный кувшин с вином и неторопливыми осторожными шагами направилась к столику, где сидел Биеруш.

— Быстрей! — закричал недовольно купец, нетерпеливо стуча ложкой по столу.

Как только девушка ускорила шаг, подвыпившая толпа начала ставить ей ноги на проходе, вульгарно смеяться, дышать на несчастную дымом, нахально лапать за бёдра и ягодицы. Слёзы срывались с глаз Верлины. Заплаканное лицо скрывали длинные чёрные кудри. Подойдя к столику Биеруша, девушка судорожно протянула кувшин с вином. Купец бесстыдным похотливым взглядом посмотрел на неё и, лукаво заулыбавшись, выбил из хрупких трясущихся бледных рук кувшин.

— Ну что же ты, какая неуклюжая, — издевательски протянул Биеруш, после чего закатился бурным хохотом.

— Ну чего ты стоишь? Дура, что ль, неси ещё! — грозно крикнул купец, замахиваясь на девушку ладонью. Верлина была в растерянности, поэтому ладонь звонко ударилась об её румяные худенькие щёчки, вскоре загоревшиеся алым огоньком.

— Сейчас, — сквозь слёзы прошептала еле слышно девушка, дрожащими губами. Она хотела было идти, но кто-то толкнул её в спину, и бедняжка упала к ногам пьяного Биеруша. Он бросил сверху на неё презренный похотливый взгляд и протянул ей свою толстую руку украшенную золотыми браслетами и кольцами с драгоценными камнями.

— Целуй! — приказал с надменностью купец.

Верлина с отвращением прислонила губы к жирным, пропахшим рыбой, пальцам Биеруша.

— Я сказал тебе, целуй! — рявкнул угрожающе купец, ткнув руку в лицо Верлине.

Видя, что девушка обливается слезами и испытывает страх, издеватель схватил с бешенством девушку за руки и потащил на себя. Растерянную и напуганную Верлину, Биеруш бесстыдно начал жадно целовать и кусать в шею. Позже он небрежно вцепился в её волосы и с дикостью разорвал на девушке блузку. После чего потянулся к её грудям, облизывая с жадностью каждый сантиметр молодой и бледной, но очень красивой кожи. Верлина пыталась вырвать из рук насильника, она кричала и отбивалась, как могла, но её сила была ничтожно мала по сравнению с грубыми объятиями пьяного насильника. Со всех сторон сыпались, как град с небес, лишь смех и бесстыдные ругательства в адрес несчастной девушки.