Обреченная невеста - [41]

Она посмотрела на него ласково, при этом ее печальные губы слегка приподнялись.

– Мне нравится здесь, – сказала она с грустью и протянула свои замерзшие пальцы поближе к огню.

– Ваша светлость, – сказал он, – писать ваш портрет – это награда для меня. Беседа с вами – странное высвобождение всех моих мыслей.

– И моих, – прошептала она.

Впервые эти два молодых существа осмелились открыто сказать, что они испытывают удовольствие от взаимного общения.

Певерил продолжал:

– Я хотел бы сделать больше, гораздо больше! Ваша светлость, скажите мне, как я могу помочь сам стать счастливой?

Она повернула свою головку грациозным и в то же время величавым движением. Но когда она ответила ему, в ее голосе слышалась безграничная печаль:

– Я не знаю, что такое счастье, с тех пор, как жестокая рука судьбы увела от меня маму и папу.

Вдруг они услышали звук тяжелых шагов, перекрывавших стенания ветра и шум дождя: кто-то поднимался по винтовой лестнице. Флер сразу узнала эти шаги, и румянец, появившийся от близости камина и сладких слов Певерила, начал быстро исчезать.

– Это мой муж, барон вернулся раньше, чем он предполагал, – сказала она.

Весь ужас прежних подозрений охватил молодого художника, когда он заметил, как сильное страдание и страх внезапно состарили и обесцветили лицо молодой женщины. О боже, подумал он, она его ненавидит. И сразу же последовала другая мысль: «Я тоже должен его ненавидеть».

Дверь в мастерскую широко распахнулась. На пороге стоял барон Чевиот в довольно простой, но модной одежде. На нем была накидка с капюшоном, в руке он держал рукавицы. У него был неприятный вид, который стал обычным после его поездок на несколько дней в Лондон: развратный, унылый, со следами излишеств на лице. Своей массивной фигурой он, казалось, заполнил весь дверной проем! Сердце Флер упало при виде его широких плеч и багрового напыщенного лица. Он оглядел ее сверху донизу, а затем обвел быстрым взглядом мастерскую, но взглядом, который едва ли захватил Певерила. Затем он снова повернулся к молодой жене.

– Так, так. Вот где, значит, спряталась моя любящая жена. А я понапрасну искал ее в апартаментах.

Она прошла немного вперед.

– Я не думала, что вы так быстро приедете.

– Конечно, – сказал он с презрительной усмешкой, снимая с себя накидку и бросая ее на кресло. Он провел пальцами по своим черным, как смоль, густым вьющимся волосам. С его губ не сходила холодная жестокая улыбка.

– Я приехал раньше, потому что миссис Динглфут послала за мной, – сказал он.

Флер вздрогнула.

– Послала за вами? Зачем?

Не ответив на вопрос, Чевиот прошел через мастерскую к мольберту и начал разглядывать портрет Флер. Широко расставив ноги и держа руки в карманах, он раскачивался взад и вперед, с носков на пятки. Его глаза были сужены.

– Миссис Динглфут, это превосходное создание, всегда печется о моем благополучии. Я попросил ее связаться со мной, если здесь будет что-то неладно.

– Пожалуйста, скажите мне, что неладное здесь она увидела? – спросила Флер, приложив руку к груди. Ее сердце сильно билось.

Певерил стоял неподвижно и молчал. Чевиот промолвил:

– Добрая миссис Динглфут прислала мне письмо, в котором очень тактично сообщала, что вы выглядите неважно и тратите слишком много времени на слезы. Флер, бросив нервный взгляд на Певерила, ответила:

– Не думаю, что мое здоровье или мои слезы должны волновать миссис Динглфут.

Барон не обратил внимания на ее слова. Уставясь на картину, он продолжал:

– Как старая и пользующаяся доверием служанка этой семьи, она посчитала своей обязанностью оповестить меня, что вы тратите много времени и сил, взбираясь по этим крутым ступенькам и задерживаясь подолгу в мастерской. Вы могли бы чаще бывать на открытом воздухе, катаясь в новом фаэтоне по округе или посещая гостей. Кстати, такое поведение больше отвечало бы вашему званию, леди. Больше, в смысле соблюдения условностей, скажем так.

Когда скрытый смысл слов Чевиота стал ясен молодому художнику, его чувствительное лицо залилось краской, но Флер, оставаясь мертвенно-бледной, сказала:

– Я считаю, что это не касается миссис Динглфут, прихожу ли я сюда или нет. Я возмущена этим вмешательством.

Чевиот повернулся к ней. Его темные глаза сердито сверкали.

– Моя дорогая леди Чевиот, миссис Динглфут действует согласно моим указаниям.

– Как шпионка?.. – начала Флер с сильным негодованием. – Нет, мы не должны смущать Певерила, обсуждая перед ним личные дела.

Вдруг новая догадка осенила барона, может быть… возможно… Он бросил косой взгляд на девичью фигуру в широком голубом платье. Еще рано… конечно… но может этим как раз и объясняется то, что ее светлость тошнит по утрам?

Он поднялся, зевнул и уставился кислым взглядом на Певерила.

– Вы отнимаете слишком много времени у ее светлости. Было уже достаточно сеансов, – сказал он. – Заканчивайте портрет без ее светлости.

– Как пожелает ваша светлость, – сказал Певерил, и его дыхание участилось.

Прервать эти мгновения радости… видеть леди Чевиот только издалека… не разговаривать больше с ней… какая жестокая потеря! Он посмотрел на Флер с тревогой. Она уставилась в пол, как будто хотела избежать его пристального взгляда. Боже, как бледна она была, как дрожала, подумал он.