Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья - [11]
Достигнутое летом 1329 г. соглашение очень быстро перестало устраивать французскую сторону, и уже в следующем году английский король получил несколько писем из Франции, в которых Филипп Валуа настаивал на принесении полного оммажа, сопровождаемого клятвой верности. В марте 1331 г. Филипп VI и Эдуард III смогли прийти к некоторому компромиссу: в обмен на письменное обязательство, позволяющее считать амьенскую церемонию принесением полного оммажа, английский король освобождался от повторной присяги. Любопытно, что если обратиться к тексту и иллюстрациям «Больших французских хроник» — официальной летописи французских королей, то можно увидеть, что французские авторы настаивали на том, что полный оммаж и клятва верности были принесены Эдуардом 6 июня 1329 г. добровольно и без всяких ограничений.[55] Это утверждение не только указывало на то, что изначально Эдуард охотно признал Филиппа VI законным французским королем, но также впоследствии превращало английского короля в неверного вассала и клятвопреступника.
Напротив, все английские авторы подчеркивали сомнительный характер амьенской присяги: отсутствие клятвы верности и малолетство Эдуарда, находящегося под опекой матери и Мортимера. В качестве примера можно привести анонимного автора трактата в поддержку прав Генриха VIII на французский престол, написанного в начале XVI в. Этот англичанин, по святивший целую главу анализу принесенной Эдуардом клятвы в Амьене, однозначно заявлял, что английский король «никогда не приносил полный оммаж Филиппу Валуа и не признавал этого Филиппа королем Франции или своим сеньором, а себя его человеком или вассалом», то есть в амьенской процедуре не было ничего, что бы впоследствии могло помешать Эдуарду выдвинуть свои притязания на титул и корону Франции.[56] Принося клятву верности ленному владыке за свои континентальные владения, король Англии не преклонял колени и не вкладывал руки в ладони короля Франции, признавая, таким образом, Филиппа лендлордом, но не сеньором.[57]
Фактически, самой достоверной является версия «стороненного наблюдателя» — Жана Фруассара, вернее, версии, поскольку рассказ об амьенской присяге несколько различается в авторских редакциях «Хроник». Фруассар подробно поведал о длительных переговорах между англичанами и французами о форме оммажа, о проистекающих из природного страха англичан быть обманутыми сомнениях и колебаниях Эдуарда III, а также о разговорах при английском дворе о законных правах сына Изабеллы на французский престол. Согласно большинству списков «Хроник», в Амьене Эдуард принес простой оммаж, «не вкладывая своих рук в руки короля Франции или иного принца или прелата, представляющего его особу». Но позднее, под давлением со стороны Филиппа VI, английский король прислал письменное свидетельство (полностью процитированное историографом), в котором признавал принесенный ранее оммаж тесным и обремененным клятвой верности.[58]
Умиротворение 1331 г. оказалось на поверку столь же недолговечным, что и предшествующие англо-французские договоры. В 1332–1334 гг. два государя, оставив, как казалось, былую вражду, углубились в обсуждение проекта организации нового крестового похода. Впрочем, приходится констатировать, что назначенный папой Иоанном XXII верховным руководителем предстоящей кампании против неверных Филипп Валуа проявлял в деле освобождения Святой земли куда больше рвения, чем его английский родственник. Последнее неудивительно, поскольку у Эдуарда нашлась иная проблема, требующая военного решения. Летом 1333 г. Эдуард III открыто разорвал заключенный в 1328 г. «вечный мир» с Шотландией, ввязавшись в новую войну с северным соседом. Не забегая вперед, поскольку об англо-шотландских отношений речь пойдет ниже, укажу лишь, что война с Шотландией неизбежно влекла за собой конфликт с Францией. Дело в том, что еще в 1295 г. между Францией и Шотландией был заключен договор, предполагающий военную поддержку союзника в случае вступления одной из держав в войну с любым противником. Оставаясь верным этому договору, Филипп VI всячески старался поддержать шотландцев, навязывая свою кандидатуру в качестве посредника при англо-шотландских переговорах. Углублению англо-французских противоречий косвенно способствовал новый папа Бенедикт XII, отложивший крестовый поход на неопределенный срок до полного примирения христианских государей. Наконец, не последнюю роль в разрыве мира с Францией сыграл бежавший в Англию от правосудия Филиппа VI граф Роберт д'Артуа. Именно ему историческая традиция приписывает подстрекательство Эдуарда III к войне за французскую корону.
