Образ жизни - [7]
Маруся ждёт, беспокойно оглядывается. Вокруг шумит вокзал. Крики носильщиков и таксистов.
Голос диктора. На первом пути продолжается посадка на поезд номер тридцать один «Тамбов — Москва». Отправление поезда в девять часов двадцать минут… или даже чуть раньше.
Раскрывается занавес. Возвращается Клавдия.
Клавдия. Нету нигде! Забыл–поди, стервец, проспал. Придётся на автобусе шкандыбать.
Маруся. Далёко?
Клавдия. Не, тут минут десять, если напрямки, через лесопосадку.
Маруся. Ой, боязно мне, Клав. Кто ж об эту пору в посадку ходит? Ведь сумки ж у нас, а в них — продуктов тьма!
Клавдия. А если кругаля идтить, дюже тяжко будет.
Маруся (ворчит). И нашто мы только столько харчей набрали? Нешто лошади? (Взваливает на плечо сумку.)
Клавдия (тоже поднимает сумки и узлы). Пашеньке это…
Маруся. Вот и вот! Вези, тётка Клава, не сдохнешь…
Плетутся по сцене. Это лесопосадки недалеко от вокзала.
Некоторое время ещё слышны звуки вокзала, потом становится тихо и пасмурно.
Не по душе мне эти посадки. Сыро тут, сумрачно…
Клавдия (сопит под тяжестью сумок). Уж лучше молчи, Маруся. Мне и самой страшно. Вона как тут: ни звука кругом. Как будто деревья и кусты эти затаились и ждут кого–то…
Маруся. Ну, будя, будя… Ты–то хоть не стращай!
Клавдия. Да я што? Я ничего…
Появляется Васятка. Чуть косит; рот у него приоткрыт, язык слегка высунут наружу. Едет он верхом на суковатой палке и издаёт губами нечто вроде «Др–р–р…». Ему кажется, что едет он на мотоцикле.
Васятка (весело). Здоровы были, бабоньки!
Маруся (настороженно). И тебе, милай, не хворать.
Маруся и Клавдия останавливаются, опускают сумки на землю.
Васятка внимательно смотрит на них.
Васятка. Садитесь, бабоньки, подвезу.
Женщины переглядываются.
Клавдия (насмешливо). Куды ж сесть–то? На чём едем? Уж не на «товойте» ли?
Васятка (обиженно). Зачем же? Матасыкл у меня с коляской.
Клавдия (хихикает). Ишь ты!
Васятка (обиженно). Не «ишь ты», а «Иж», и к тому ж «Планета». Так что садитесь без сомнения, прокачу с ветерком до шоссе.
Клавдия (тихо Марусе). А парнишечка–то… глупой!.. (Васятке.) Ты вот что, милок: ты здесь обалдуя не строй. Ступай себе с богом. Нам с тобой в бирюльки играть недосуг, мы женщины порядочные, так что прости–прощай, голубок. Освободи лыжню!
Васятка (Клавдии). Ты сядешь в коляску, а эта (показывает пальцем на Марусю) пристроится сзади.
Клавдия. Не тот случай, чтоб пристраиваться…
Васятка. Садись, садись…
Клавдия. Не сяду я! Что я — дура, что ль?
Васятка. Дура будешь, коль не сядешь.
Клавдия. Не сяду!
Васятка. (грустно). Всё одно сядешь. (Достаёт из–за пазухи нож.)
Клавдия (испуганно). Ты что ж это, м-мил чел–лэк, удумал?.. Поди, острый ножик–то…
Васятка (гордо). Кабанчика, для примеру, пришить можно запросто! Садись, садись, а то у меня мотор стынет.
Клавдия (пятится от него, делает несколько шагов назад). Ишь, чего удумал… Зачем же так?..
Васятка (строго). Куды? А ну вертай! Лезь в люльку щас же!
Клавдия (останавливается, лепечет). Да я что? Я ж разве что… Что ж это творится, а? Я что? Я ничего… (Опасливо косясь на нож, подходит к Васятке.)
Васятка (Марусе). А ты сзади садись, не тушуйся.
Маруся (ворчит). Вон чаво удумал, ирод… (Несмело подходит к Васятке, неловко взбирается на палку.)
Васятка. Готовы? Тогда поехали! (Снова издаёт губами звук «Др–р–р…»)
Бегут по сцене по кругу: Васятка верхом на палке; сзади на палке, неловко расставив ноги, Маруся; Клавдия семенит сбоку. Васятка издаёт всё те же звуки, восторженно разбрызгивая слюни.
Клавдия. Полекше, полекше с палкой–то своей! Все чулки нам изорвёшь. Мы деревенские, к быстрой езде не привыкшие.
Васятка (орёт). И-эхх! Н-но, пошла, залётныя–а–аа!
Клавдия (тихо, Марусе). Марусь, чаво это он, а? Уж теперь на лошадь, кажись, пересел…
Васятка на полном скаку останавливается.
Васятка (Клавдии, подозрительно). Какая тут тебе ещё лошадь? Я вот те ща дам лошадь!
Клавдия. Так нет же, это я так…
Васятка. «Лошадь»… Голова садовая! Новый «ижак» за кобылу приняла. Ей–бо, тебе в дурдом пора.
Снова разгоняются, бегут по кругу.
Клавдия (ворчит). В дурдом, конечно в дурдом. Только зачем? Кругом и так полный дурдом…
Васятка. Ух, надоела ты мне, тётка! (Вдруг.) Слезай с матасыкла сей же час! (После короткой паузы.) Не, хрен с тобой, оставайся так. Только сумки у неё возьми (показывает на Марусю), а то ишь разлеглась в люльке–то, обрадовалась.
Маруся покорно отдаёт сумки Клаве. Бегут снова.
Клавдия дышит со свистом, охает и стонет.
Клавдия (тихо, Марусе). У меня как раз сегодня самые дни… Не ко времени это…
Васятка (кричит). Э-эх! хорошо идёт! Ух, с ветерком, родимыя–а–аа!
Подбегают к авансцене. Останавливаются.
Тпру! Приехали. Дальше сами. Слезайте.
Клавдия (тяжело дыша). Хучь бы сумки помог до остановки доташшить, изверг.
Васятка. Нет. За это будет отдельная плата.
Клавдия и Маруся (вместе). Как так?!
Васятка. А так! С вас по стольнику за доставку.
Клавдия (недоверчиво). Скока–скока?
Васятка. Сказал ведь: стольник… (Вдруг.) Долларов!
Клавдия. Ты, паря, тово… Откуда ж у нас…
Васятка (снова показывает нож). И не моги у меня здесь спорить, не то враз весь ливер на улицу выпущу! Стольник, бабоньки, стольник…
На даче вдруг упал и умер пожилой человек. Только что спорил с соседом о том, надо ли было вводить войска в Чечню и в Афганистан или не надо. Доказывал, что надо. Мужик он деревенский, честный, переживал, что разваливается страна и армия.Почему облако?История и политика — это облако, которое сегодня есть, завтра его уже не видно, растаяло, и что было на самом деле, никтоне знает. Второй раз упоминается облако, когда главный герой говорит, что надо навести порядок в стране, и жизнь будет "как это облако над головой".Кто виноват в том, что он умер? Покойный словно наказан за свои ошибки, за излишнюю "кровожадность" и разговорчивость.Собеседники в начале рассказа говорят: война уже давно идёт и касается каждого из нас, только не каждый это понимает…
Внимательный читатель при некоторой работе ума будет сторицей вознагражден интереснейшими наблюдениями автора о правде жизни, о правде любви, о зове природы и о неоднозначности человеческой натуры. А еще о том, о чем не говорят в приличном обществе, но о том, что это всё-таки есть… Есть сплошь и рядом. А вот опускаемся ли мы при этом до свинства или остаемся все же людьми — каждый решает сам. И не все — только черное и белое. И больше вопросов, чем ответов. И нешуточные страсти, и боль разлуки и страдания от безвыходности и … резать по живому… Это написано не по учебникам и наивным детским книжкам о любви.
Те, кому посчастливилось прочитать книгу этого автора, изданную небольшим тиражом, узнают из эссе только новые детали, штрихи о других поездках и встречах Алексея с Польшей и поляками. Те, кто книгу его не читал, таким образом могут в краткой сжатой форме понять суть его исследований. Кроме того, эссе еще и проиллюстрировано фотографиями изысканной польской архитектуры. Удовольствие от прочтения (язык очень легкий, живой и образный, как обычно) и просмотра гарантировано.
О сафари в Сахаре, верблюдах, бедуинах и звёздном небе.
Его называют непревзойденным мелодистом, Великим Романтиком эры биг-бита. Даже его имя звучит романтично: Северин Краевский… Наверно, оно хорошо подошло бы какому-нибудь исследователю-полярнику или, скажем, поэту, воспевающему суровое величие Севера, или певцу одухотворенной красоты Балтики. Для миллионов поляков Северин Краевский- символ польской эстрады. Но когда его называют "легендой", он возражает: "Я ещё не произнёс последнего слова и не нуждаюсь в дифирамбах".— Северин — гений, — сказала о нем Марыля Родович. — Это незаурядная личность, у него нет последователей.
За что я люблю рассказы Лёши Петрова — это за то, что за внешней многозначительностью скрывается, на самом деле, очень простая и забавная история. В то же время, рассказы Алексея нельзя упрекнуть в примитивности: они написаны очень добротным языком и практически всегда — в контексте русской литературы (я даже не про этот конкретный случай).Примечание. Читая данный рассказ, позаботьтесь о звукоизоляции помещения, иначе Ваш хохот испугает окружающих:)))[b]Редактор отдела критики и публицистики,Алексей Караковский[/b].
Книг о том, как сделать хорошую комедию, полным полно. Я сам написал уже две. Но некоторые книги все же лучше остальных. Например, эта, написанная Грегом Дином.Ответы на многие вопросы, которые дает Дин, — это опыт, давшийся мне очень тяжело. Жаль, что в то время не было книг подобного рода.Многие из нас даже не думают, чтобы давать профессиональные советы мастеру по ремонту телевизоров, нейрохирургу или игроку, играющему в защите Чикаго Бэарс.Но мы, несомненно, считаем себя достаточно подготовленными, чтобы давать профессиональные советы Эдди Мерфи, Джеки Мейсону или Деннису Миллеру.Грег Дин, наоборот, знает то, о чем пишет, и дает огромное количество четких и ясных советов о том, что публика считает смешным.
Очень смешная пьеса Грэма Грина (1904–1991) «По ком звонит звонок» в переводе Виктора Голышева.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.