Обратный отсчет - [13]

В полдень, внеся очередные изменения в график, она пошла разносить его специалистам. Сегодня она просто валилась с ног, но не жаловалась на усталость. Захватившая всех предстартовая лихорадка не давала ей сосредоточиться на тревожных мыслях о Люке. Первым делом она направилась в пресс-службу. Ракетчики на горьком опыте убедились, что журналисты способны раздуть рутинную отсрочку до масштабов серьезного провала, и поэтому заключили с прессой своего рода соглашение: предварительная информация о запуске будет выдаваться при условии, что ничего не попадет в печать или эфир, пока не «загорится хвост», то есть не произойдет зажигание двигателя ракеты.

Здесь работали одни мужчины, и, проходя через пресс-центр, Элспет ловила на себе восхищенные взгляды. Она знала, что ее неяркая скандинавская красота и великолепная фигура привлекают внимание; но было в ней и что-то такое, что останавливало желающих присвистнуть ей вслед.

В ракетной лаборатории пятеро исследователей стояли у верстака, озабоченно глядя на металлическую пластинку, которая выглядела так, как будто побывала в огне пожара.

— Добрый день, Элспет, — сказал руководитель группы доктор Келлер.

Он говорил по-английски с сильным акцентом. Как и многие другие специалисты, он был немцем, захваченным союзниками в конце войны и перевезенным в США, чтобы помогать американцам с их ракетной программой.

Она протянула ему экземпляр последнего графика и спросила, кивнув в сторону обожженного куска металла:

— Что это?

— Лопатка ракетного двигателя, — объяснил Келлер. — При работе на обычном спиртовом топливе прочности лопаток хватает. Но сегодня мы используем новое топливо, с большим временем горения и большей скоростью истекания. Мы не успели провести все необходимые испытания.

— И что? Придется отложить запуск?

— Именно это мы и стараемся решить. Думаю, нашим ответом будет: «Давайте рискнем». — Его коллеги угрюмо закивали головами.

На улице нещадно палило солнце. Элспет пересекла пыльную бетонированную площадку и вошла в ангар «Д». В комнате телеметристов она увидела Ханса Мюллера, которого многие на американский манер звали Хэнком. Он нацелил на нее палец:

— Сто тридцать пять.

Это была их старая игра. От нее требовалось ответить, чем замечательно названное им число.

— Если к первой цифре прибавить квадрат второй и куб третьей, получим задуманное число.

— Молодец! Ты выиграла. — Сунув руку в карман, он вынул десять центов.

Она приняла монетку и тут же предложила:

— Даю тебе шанс получить ее обратно. Сто тридцать шесть.

Хэнк задумался, наморщив лоб:

— Постой-постой. Сумма кубов трех этих цифр дает двести сорок четыре. Теперь повторим процесс и получаем задуманное число: 23 + 43 + 43 = 136.

Элспет вернула ему приз и вручила уточненный график.

Ее начальник, Уилл Фредриксон, сидел с двумя техниками в комнате связи. Вышел из строя телетайп, и Уилл был в отчаянии. Тем не менее, принимая у нее график, он посмотрел на нее с благодарностью:

— Вы просто золото, Элспет.

Через минуту к Фредриксону пришли молодой армейский офицер и Штимменс, один из немецких специалистов.

— У нас проблема, — сказал офицер и протянул Уиллу карту. — Струйное течение сдвинулось к югу, и его скорость достигает ста сорока шести узлов.

У Элспет тревожно сжалось сердце. Струйное течение — это ветер, дующий в стратосфере на высоте от девяти до двенадцати тысяч метров. Обычно оно не проходит над районом мыса Канаверал, но иногда смещается. И при очень большой скорости способно отклонить ракету от курса.

Фредриксон повернулся к Штимменсу:

— Мы учли такую возможность?

— По расчетам, ракета может противостоять ветру силой до ста двадцати узлов, не больше.

— Каков прогноз на сегодняшнюю ночь? — спросил Фредриксон у офицера.

— До ста семидесяти семи узлов.

Уилл провел рукой по голове. Элспет знала, о чем он сейчас думает. Возможно, запуск придется снова отложить.

— Пожалуйста, запустите еще один метеозонд, — распорядился Фредриксон. — В пять еще раз проанализируем прогноз.

Элспет сделала пометку в блокноте, чтобы не забыть включить это совещание в свое расписание. Она расстроилась. С техническими проблемами они могли справиться, но погода была им неподвластна.

Выйдя из ангара, она села в джип и поехала на стартовый комплекс. Остановив машину у блокгауза, посмотрела на стартовую площадку. Ракету удерживала башня обслуживания, переделанная из буровой вышки и покрытая оранжевой краской, защищавшей ее от коррозии во влажном, пропитанном солью воздухе. Длинная белая ракета казалась пойманной в сплетение оранжевых балок, как запутавшаяся в паутине стрекоза. Рабочие говорили о «Юпитере» только в женском роде, несмотря на мужское имя и фаллическую форму. Брезентовый чехол, словно подвенечная фата, скрывал от любопытных глаз верхние ступени ракеты с того дня, как ее доставили на мыс Канаверал, но сейчас его сняли, и «Юпитер-Си» предстал во всей своей красе, сверкая на солнце безукоризненной окраской.

Специалисты-ракетчики знали, что на них смотрит весь мир. Четыре месяца назад Советский Союз ошеломил Соединенные Штаты, запустив первый в мире искусственный спутник Земли. Спустя месяц русские отправили в космос второй спутник, с собакой на борту. Американцы были в отчаянии: сегодня собака, завтра человек?