Обратный отсчет - [52]

— Пока не уходите, значит. — Мужчина замолчал, словно прислушиваясь, и вдруг сказал: — Человека убить сможете?

Ридан поставил кружку.

— Запросто. Затем и пришел. Сейчас и напарник явится.

— Напарник не нужен, — серьезно сказал мужчина. — Две тысячи.

Ван поморщился:

— Ну хватит. Пересядьте.

— Две тысячи, — повторил мужчина, напрягая голос, потому что бармен за стойкой врубил свою стереосистему.

Взяв салфетку, Ридан вытер губы, потом пальцы.

Потом швырнул салфетку на стол. Ему очень не хотелось скандала.

— Вы думаете, у меня нет таких денег? — спросил мужчина. — У меня есть такие деньги.

— Мне наплевать, есть у вас деньги или нет. Мне наплевать на ваши шутки и на вас тоже. Убирайтесь, я никого не приглашал за свой столик.

— Так вы не ждете напарника? — Мужчина отчего-то обрадовался.

Ридан поднял голову, испытывая страстное желание врезать ему по физиономии. Он понял, что отвязаться ему не удастся. Едва не скрежеща зубами, он поднялся.

— В Палекастро вы были в другой одежде и загорелый, — сказал незнакомец, — но я вас все-таки узнал, хотя и не сразу.

Не говоря ни слова, Ридан поднялся, бросив на стол несколько монет, и направился к выходу. Сердце его колотилось. Он прошел мимо бармена, удивленно посмотревшего на него, мимо улыбавшегося на бегу официанта и толкнул вращающуюся дверь.

Сказать, что на улице сделалось холоднее, — значит ничего не сказать. В первую секунду Ван буквально обмер. Он натянул капюшон и, наклонив голову, двинулся по тротуару. Он не торопился.

На первом перекрестке Ридан свернул. Он увидел арку с приоткрытыми чугунными воротами. Шагнув, укрылся за ними, спиной прислонившись к холодной металлической стойке.

Ждать пришлось недолго. Послышались шаги. Незнакомец почти бежал, засунув руки в карманы и втянув в плечи непокрытую голову.

Когда он поравнялся с аркой, Ридан вышел навстречу. Схватив за отвороты плаща, он рывком швырнул его за ворота.

— Вот что, ублюдок, — прошипел Ридан, приблизив лицо, — ты мне сейчас все расскажешь.

— Хах… хра… — сдавленно прохрипел тот, — дышать… дайте…

Ридан ослабил пальцы.

— Вы… — задыхаясь, со свистом сказал мужчина, — вы работаете против Бюро, я знаю. Бог весть почему, но вы против них, и это главное. — Он перевел дух. — А я их ненавижу.

— Кто вы?! — бешено выкрикнул Ридан. — Кто?!

— Антон… Разумов… Мне есть что рассказать. Это было бы удобнее в кафе… ну что ж. Я сам виноват…

Ридан встряхнул его:

— Кто послал?

— Ник-кто, — ответил Разумов, лязгнув зубами. — Я увидел вас случайно. Я сразу подумал…

— Подумал?

— Что вы сможете… я сам уже не гожусь… вот слушайте…

Он говорил быстро и захлебывался при этом слюной. Ридан внимал, переминаясь с ноги на ногу. Он не верил ни единому слову, но решил выслушать до конца.

Он не знал еще, что делать с этим человеком, который, скорее всего, был шпионом.

История же оказалась такова.

Он был дэволюром. Примерно пять лет назад Бюро сделало для него прогноз. По данным выходило, что от брака с женщиной, на которой Антон собирался жениться, должен родиться известный в прошлом мировой чемпион реслинга Антонио Иоки. (Невеста Разумова была американкой японского происхождения.) Заключили брак. Родился мальчик. Однако никаких задатков спортивного гения в нем не угадывалось.

Ему шел шестой год, и родители стали опасаться, что Бюро, как говорится, дало маху. И тут явился его представитель. Точнее, представительница.

Она долго объясняла родителям о тонкостях воспитания таких сложных натур, как их сын, и под конец предложила отдать его в частный пансион, субсидируемый Бюро. На время.

Родители наотрез отказались. Эмиссар Бюро откланялась, а через два месяца ребенок исчез.

Разумов был убежден, что его сына похитило Бюро.

Однако доказательств не было. Он обращался к властям и даже беседовал с директором местного филиала. Все без толку. Директор утверждал, что у них нет и не было агента с внешностью, которую описал Разумов.

Шло время. Однако Антон оставался уверен, что сын жив. Он продолжал поиски на свой страх и риск.

Единственной нитью была женщина, навестившая их тогда. Он разыскивал ее. Безрезультатно, но недавно ему попалась фотография спасенных после катастрофы «Принцессы». На ней он узнал похитительницу.

— Я ношу снимок с собой, — сказал Разумов, роясь в нагрудном кармане. — Теперь я всегда ношу его с собой. — Он извлек закатанную в пленку мятую газетную вырезку и показал Ридану.

Три человека были сфотографированы на фоне перевернутой шлюпки. Двое молодых мужчин с чеканными лицами располагались по бокам, в центре, положив руки на их плечи, весело смотрела в объектив светловолосая улыбающаяся женщина.

Это была Леа Батур.

Если бы Разумов показал ему говорящее яйцо или морскую свинку с гениталиями племенного быка, Ридан не был бы поражен сильнее. Он уставился на фотографию, не в силах оторвать взгляд. Разумов говорил еще что-то, наконец смысл последних слов дошел до сознания.

— Я видел ее в этом городе. Я выследил ее. Надо поймать, надо пытать эту женщину. Вы сумеете? Надо вырвать у нее, где находится мой мальчик! Вы сможете? Я заплачу вам деньги, две тысячи — все, что у меня есть…

Ридан развернулся и вышел из-под арки. Ледяные иголки коснулись его лица. Сзади раздалось: — Постойте! Умоляю, не уходите!