Обратная сторона радуги - [4]
— А вилы, Валентина, вам парень поможет отнести
Он шел, взвалив вилы на плечи, и смотрел, как играют на смуглой Галиной щеке розовые блики уходящего за лес солнца. Один раз он споткнулся о камень и чуть не упал, уронив при этом с одного плеч двое или трое вил. Шедшие впереди оглянулись; девушка буквально встрепенулась, шагнула к нему, но вдруг остановилась, не зная, как поступить дальше, а мать спросила, не помочь ли.
— Нет-нет, что вы! Я донесу. — В голосе его был почти испуг, он и сам почувствовал это и еще сильнее покраснел.
Галя тоже начала краснеть.
— Ну, гляди, — сказала бригадирка, и Вадим заметил, как она мельком взглянула на дочь.
Потом они свернули на другую улицу, дома здесь стояли реже, просторнее. Запахло бузиной и крапивой. Остановились возле калитки, с обеих сторон заросшей смородиной и георгинами. За калиткой угловатой глыбой чернел в поздних сумерках приземистый и, по всему видать, старый дом. Окна слепо поблескивали темными стеклами, отражая последние закатные отсветы и белесый некрашеный штакетник, и от этого дом казался нежилым и заброшенным.
— А бабушка, видно, Ночку к реке погнала, — сказала Галя тихим голосом; сказала она матери, а оглянулась на Вадима, стоявшего чуть поодаль.
Черенки вил давили Вадиму плечо, он терпеливо ждал того момента, когда можно будет их сбросить на землю, чтобы наконец разогнуться, вздохнуть с облегчением и подумать о том, что вот и прошел этот трудный день, очень непохожий на другие дни, но, когда она заговорила, мельком взглянув на него через материно плечо, Вадим словно позабыл о тяжести в натруженном плече и готов был еще сколько угодно стоять так возле калитки и слушать, слушать ее голос и ждать ее взгляда. Ведь она оглянется, думал он, обязательно оглянется. Ну, оглянись, оглянись же, оглянись. Она оглянулась, повела долгим взглядом темных неторопливых глаз, и — или это ему просто показалось в сумерках? — улыбнулась. Он вспомнил ее горячие руки, упершиеся ему в грудь. Ее слова. Голос. Он представил то, может быть у них немного погодя, ведь все шло так, как он задумал и как было уже не раз. Если она улыбнулась, то какие могут быть сомнения? И все же он усомнился: а может, я слишком вульгарно понимаю и воспринимаю все, что происходит и что может произойти между нами? Но сомнение длилось всего несколько мгновений.
— Кидай их тут, окаянных, — сказала бригадирка и, не дожидаясь его, взяла трое вил с одного плеча, перекинула их через высокий штакетник; вилы звякнули и легко вошли в землю, отволгнувшую от выпавшей за ночь росы. — Все жилы за день вытянули.
То же самое он сделал с остальными.
— Галя.
— Что, ма?
Мать немного помолчала, видно, подбирала слова.
— Угости парня молоком.
— Нет-нет, что вы! Спасибо!
— Проходи, проходи, чего уж... Где смелый... Галя! Кружка большая под марлей!
— Найду!
Галя еще раз взглянула на него, словно сказала: «Ну, пойдем, что ли?» — повернулась и стала молча подниматься на крыльцо. Вадим шел следом. Ее платок бледным пятном, словно какой-то неведомый знак, маячил на черном фоне бревенчатой стены. Они поднялись на крыльцо, и Галя отворила дверь, которая при этом тягуче заскрипела и ударилась обо что-то железное. Он шагнул вслед за ней в прохладную черноту сенцев, будто в черный омут, и, перешагнув порог, коснулся плечом ее плеча; он почувствовал, как неслышные воды захлестнули его, сомкнулись над головой, как они затем беспрепятственно проникли в самую душу и объяли ее.
— Я сейчас. Подождите. — Она сказала это торопко, испуганно, она почти вскрикнула, и Вадим вздрогнул.
Скрипнула и замерла под ногой половица, Вадим стоял, замерев, и ждал ее прикосновения или слов.
— Ты где? Эй? — позвала она, и по интонации, с которой были сказаны эти слова, он понял, что она улыбается. — Ну, что молчишь?
— Я здесь.
— Где? — шепотом повторила она.
Он понимал, что сейчас ему нужно найти ее руку, пожать ее, сказать что-нибудь хорошее, пока они одни и пока она ждет. Но он лишь переступил с ноги на ногу и, сглотнув слюну, подступившую к горлу, тоже шепотом ответил:
— Здесь.
Она дотронулась до его плеча, он поймал ее руку и хотел поцеловать горячие быстрые пальцы, пахнущие сеном и молоком, но она отдернула их и сказала:
— Держи кружку. Ну? А то разольешь. — И засмеялась тихо, словно про себя.
Вадим взял кружку, снова, теперь уже нечаянно коснувшись ее руки, и слепая горячая волна опять захлестнула его.
— Ну вот, — сказала она, смеясь, — теперь пей. Вкусное?
— Вкусное.
— Хочешь еще?
— Хочу.
— Давай налью. А вам, что там, в отряде, не дают молока?
— Дают. Только оно из молокопровода.
— Ночкино лучше. Ведь лучше, правда?
— Лучше. — Он вытер губы. — А ты сама почему не пьешь?
— Я потом. Кружка ведь одна.
— Давай из одной, по очереди.
— Ладно, пей один. Я не очень-то и люблю его. Особенно парное. — Она говорила еще что-то и еще, и в голосе ее слышалась нежность, и именно поэтому он не осмеливался даже поднять свободную руку и коснуться ее щеки или волос.
Стукнула калитка, и на крыльце послышались шаги.
— Это мама, — шепнула она, провела ладонью по его плечу и вздохнула.
Вошла мать, поставила что-то возле порога и прислушалась.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Что принесёт героине долгожданное путешествие в уединённый уголок живописного Дербишира? Исцеление сердечных ран? Новую любовь? Ответы на эти вопросы вы найдёте в этом эротическом рассказе от Рокси Харт, полном зимней романтики и пылкой страсти. .
Соня работает психиатром в частной клинике, занята только карьерой и все в жизни подчиняет железной логике и воле. Она хороша собой, но ни влюбляться, ни тем более выходить замуж не торопится. К ней на прием приходит жена банкира Зимина, которая хочет, понаблюдала за ее пасынком Денисом, поведение которого кажется ей и ее мужу неадекватным. Каждую полночь Денис взбирается на крышу и… поет, причем по-английски. К своему полному изумлению, доктор очень скоро понимает, что не может противостоять нечеловеческому обаянию больного.
Зона комфорта и френдзона — пугающие слова. Мы боимся нарушать границы этих зон. А, может, стоит рискнуть, если сама Вселенная подталкивает тебя? Подсказки даются всем, но не каждый готов и хочет их услышать…Трудно залечить сердечные раны от неудавшейся любви. Но когда у тебя есть хороший друг, а впереди дорога, фонари по обочинам и снежинки в лобовое стекло — то жить становится легче. Только куда приведёт этот путь? Простая, немного наивная, предновогодняя история. В составе: щепотка романтики, пол ложки размышлений, мандарины, шоколад и корица.
Тема соцсетей, фейков и выдумок меня никак не отпускает. Каждый раз находится что ещё сказать. Не знаю, последний ли это рассказ в таком ключе, но он немного про другое, нежели прежние. Спасибо за вдохновение талантливой Alla YaLissa и её рассказу «Немного о любви в сети». Спасибо моим собственным воспоминаниям. Была у меня в подростковом возрасте знакомая, которая придумала себе парня. Маленькая ложь Евы превратилась в клубок, который в одиночку ей распутать не под силу... Кто же сможет помочь? И как сделать правильный выбор? Выдуманная любовь или реальная? Мечтать вредно или полезно? Ну и извечный вопрос поднимем: что такое хорошо и что такое плохо?
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.