Обратная сторона Луны - [2]

Мгновение стрелок простоял на месте вслушиваясь в гул эха, а потом, повернувшись широким шагом направился к выходу из проходного, и тут в спину ему прозвучало:

— Стой! Стрелять будем! — а потом этому крику вторил грохот сапог.

С дальнего конца проходного к нему бежал патруль.

Григорий Арсеньевич скривился. «Повезло, так повезло!» И надо же, чтобы патруль проходил мимо, как раз в это время. Молодой лейтенант и два солдата, они бежали на ходу щелкая затворами винтовок. Но прежде чем кто-то из них успел выстрелить, Григорий Арсеньевич отпрыгнул в сторону, одновременно вытащив из кармана руку с пистолетом.

Три выстрела и один из патрульных схватившись за ногу покатился по заснеженной брусчатке. Григорий Арсеньевич перекувырнувшись словно заправский атлет отскочил за угол, и тут же в стену дома в нескольких сантиметров от его головой ударили пули патрульных.

Щелчок и использованная обойма полетела в снег, еще мгновение и на ее место встала новая. Движение руки — и пуля дослана в затвор. И вот из-за угла выскочил молоденький лейтенант. Григорий Арсеньевич всего лишь выставил ногу, и лейтенант споткнувшись покатился по снегу, а барон делав шаг вперед резко дернул рукой вверх, выбив винтовку из рук солдата, бежавшего следом за своим командиром, и когда тот попытался сопротивляться, ткнул пистолет ему в живот и покачал головой.

— Успокойся!

А потом одним ударом по шее вырубил красноармейца. Тот охнув осел в снег, а Григорий Арсеньевич повернулся к лейтенантику, который лежал на мостовой, шаря рукой, чтобы дотянуться до выскользнувшего из руки пистолету. Лицо у него было глупое, словно он никак не мог поверить в то, что проиграл.

— Остановись!

Григорий Арсеньевич выстрелом отбросил пистолет патрульного подальше и замер над офицером.

— Значит так, если хочешь жить, слушай меня внимательно и запоминай. Там, — Григорий Арсеньевич махнул рукой в сторону лежащих в снегу мародеров, — лежат три бандита. Считай, что это твоя добыча, а меня ты не видел.

И повернувшись, Григорий Арсеньевич быстрым шагом пошел дальше. По его расчетом у него было где-то минут десять. За это время лейтенант должен был придти в себя, отправиться и вызвать подкрепление. Но десяти минут должно хватить, вполне хватить, чтобы добраться до Убежища, и, подняв воротник, он прибавил шаг.

Однако пришлось вновь перейти на медленный шаг, на углу 8 линии барон едва не упал — слишком скользко. Несколько раз он оглядывался, но погони не было. «Интересно, где все дворники? Выстрелы ведь хорошо слышно. Неужели никто не хочет задержать очередного немецкого шпиона? А вот и команда по встрече».

Навстречу из-за угла Большого вырулило трое: еще один патруль и дворник, а может, и нет — высокий старик в грязном белом фартуке с огромной кустистой бородой. Если бы у Григория Арсеньевича были документы, он, наверное, рискнул бы пообщаться с патрулем, но документов у него не было. А посему барону не стоило встречаться с представителями власти — подобная встреча в планы его не входила. Плюс был в том, что он уже добрался до нужного квартала.

Нырнув в первую попавшую парадную, Григорий Андреевич поспешил наверх по широкой старинной лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Справа и слева чернели пустыми дверными проемами брошенные квартиры. Вот и последний этаж, только выхода на чердак не предусмотрено. Григорий Арсеньевич метнулся в одну из квартир. Пустые комнаты. Неужели он нырнул не туда и сам загнал себя в ловушку. Где-то внизу хлопнула дверь. Значит патруль заметил его. Что ж… Конечно можно было сделать засаду и всех перестрелять, но стрелять в невинных… Не в его духе. Нужно быстро найти выход. Барон выглянул в одно из окон, ведущих в крошечный дворик, но его интересовало совсем не это.

Рядом с окном была пожарная лестница, ведущая на крышу.

Размахнувшись, Григорий Арсеньевич со всего маха ударил в стекло. Она разбилось, но не вылетело. Осколки повисли на полосках бумаги. Выругавшись Григорий Арсеньевич начал вынимать осколки, а потом, повернувшись осторожно залез на подоконник. На мгновение он посмотрел вниз. Пятый этаж, если поскользнуться, то костей не соберешь, и, тем не менее, нужно было торопиться.

Высунувшись из окна, Григорий Арсеньевич ухватился за перекладину лестницы. Металл показался ему ледяным — буквально обжег сквозь вязанные перчатки. Тем не менее, промедление было смерти подобно. Рывок и барон оказался на пожарной лестнице, а потом быстро полез наверх. Лучше оказаться на крыше, прежде чем патруль найдет разбитое окно.

Он едва успел.

— Стой! Стрелять буду.

Еще пара перекладин.

Бах! Бах! Одна из пуль ударила в жесть крыши и, взвизгнув, ушла рикошетом. Григорий Арсеньевич перевалил через край крыши. Что ж, пол дела сделано, теперь главное не поскользнутся и не упасть. Осторожно скользя и широко расставив руки, чтобы сохранить равновесия, Григорий Арсеньевич устремился к краю крыши. Там маленькая лесенка вела на его дом, чья крыша была чуть ниже. Он уже почти добрался до цели, когда вокруг него вновь засвистели пули. В этот раз барону пришлось остановиться и охладить пыл преследователей. Пара выстрелов заставила их притормозить. Григорий Андреевич специально стрелял поверх голов — если бы он хотел, он бы с легкостью снял бы первых двух патрульных, выбравшихся на крышу.