Обратная сторона Луны - [24]

Когда слуга вышел, Крейн повернулся к старику с беспокойством и тревогой на худощавом лице.

– Не хочется мне снова встречаться с этой девушкой! – воскликнул он. – Дандор, я боюсь, что она что-то подозревает.

– Если ты к ней не придёшь, она будет подозревать ещё сильней, – изрёк Дандор. – Лану был в неё безумно влюблён и проводил с ней почти всё своё время. Даже больше времени, чем этого хотелось самой Маре, поскольку она его никогда не любила.

– Тогда почему же она выходит за него замуж? – напрямик спросил Крейн.

– Король должен жениться только на особе самого высокого происхождения, – пожал плечами Дандор. – Считали, что этот брак укрепит отношения Лану с народом, укрепит его позиции и поможет противостоять козням Сурпа.

– Ты пойдёшь со мной? – обеспокоенно спросил Крейн.

Старый учёный решительно покачал головой.

– Я не посмею, Крейин! Это, безусловно, заставит Мару что-то заподозрить, потому что Лану ни в коем случае не взял бы меня сопровождать его. Ты должен положиться на собственную сообразительность, сам решить, как вести себя. Постарайся держаться общих тем и расстаться с ней как можно скорее…

Кей следила за Филипом Крейном, и взгляд её был переполнен горечью и болью, когда тот стал готовиться к ужину, хотя и ничего не поняла из разговора, в котором говорилось куда именно он отправится. Однако когда он обеспокоенно заговорил с ней, она по-прежнему с каменным лицом смотрела в пространство мимо него.

Пустившись в путь по дворцу следом за двумя камергерами, Крейн чувствовал себя подавленным. Кей считала его предавшим Землю, а Дандор сочтёт его предавшим Бэру, когда узнает о его истинной цели. И действительно, если он преуспеет в том, что должен сделать, то предаст Бэру и Электроев.

Розоватые стены коридоров дворца лучились светом. Когда высокий Филип Крейн в багряном плаще широким шагом проходил по коридорам, слуги и стража вытягивались по стойке «смирно». Когда он проходил мимо мужчин и женщин из числа знати, они отступали в сторону и кланялись. Он же, не заговаривая с ними, молча склонял в ответ голову.

Но вот камергеры распахнули две широкие серебристые двери и громко объявили:

– Король!

Крейн неуверенно шагнул вперёд. Эти апартаменты располагались в восточном крыле дворца и во многом походили на его собственные, за исключением того, что комнаты тут были поменьше, занавески – поизящнее, и всё лучилось женственной атмосферой.

Мара выступила ему навстречу. Бэрянская принцесса уже избавилась от царственного багряного, надела и плащ, и платье белого цвета, с единственным блестящим драгоценным камнем зелёного цвета, горящим в её заплетённых в плотную спираль иссиня-чёрных волосах.

Её тёмные глаза не переставали пристально глядеть ему в глаза, и на её прекрасном лице, когда она слегка поклонилась ему, проглядывало выражение странного интереса.

– Удивлена, что ты пришёл, Лану, – чуть насмешливо сказала она. – Как я слыхала, в твоих апартаментах сегодня поселилась красивая девушка.

– Как ты об этом узнала? – спросил поражённый Филип Крейн.

– Да можно ли надолго сохранить тайну в этом так и кишащем сплетнями дворце? – парировала контр-вопросом она. – Кто она?

– Племянница Дандора, – ответил с притворным безразличием Крейн. А затем чёрт дёрнул его спросить: – Ты случайно не ревнуешь, милая?

– Ну конечно нет, – ответила с равнодушной отстранённостью Мара. И кивнула на установленный под мягким освещением металлический столик. – Не поужинать ли нам?

Крейн внезапно осознал, что и правда удивительно проголодался. И сообразил, что много часов ничего не ел. А марсианская еда была хороша. Мяса марсиане не ели, вместо него имелось с полдюжины различных овощей с восхитительным вкусом. Присутствовали также и странные на вкус фрукты, и графинчик густого чёрного вина. Вино согрело землянина, и Крейн снова наполнил бокал. И почувствовал, как то сверхчеловеческое напряжение, стальными цепями сковывавшее его тело, отступило.

– Ты, кажется, больше интересуешься едой, чем мною, – заметила, изучая его взглядом, Мара. – Ты изменился, Лану.

– В каком отношении? – спросил он, когда они встали из-за стола.

– Во… многих отношениях, – озадаченно свела брови Мара.

Крейн почувствовал, что их разговор становится весьма опасным!

– Уж в одном отношении я не изменился, Мара, – заверил он принцессу и преднамеренно заключил её в объятия. Прежде чем она смогла чего-то сказать, Крейн нагнулся к её губам. Чёрт, он докажет ей, что он – Лану!

Губы бэрянской принцессы оказались нежными и сладостными, от её полуночных волос в его ноздри пахнуло благоуханием, а её гибкое тело вдруг сделалось податливым. Мара затаила дыхание.

– Лану, раньше ты никогда меня так не целовал! – воскликнула она.

«Тут я, похоже, перестарался», – ошеломлённо подумал Крейн. Но он ничего не мог с собой поделать. Мара всё ещё стояла, заключённая в кольцо его объятий, но её иссиня-чёрные глаза пылали новым светом.

Крейн поборол сильное желание повторить тот поцелуй. Ведь Мара же была невестой его сводного брата! Он должен играть некую роль, но не должен позволять себе играть её слишком хорошо!

Они вышли из помещения на широкий балкон. Стоя там в темноте, обнимая одной рукой стройную, шёлковую фигурку Мары, Крейн завороженно уставился на окутанные пологом ночи раскинувшиеся внизу сады.