Обращения Тихона, или Русский экзорсист - [2]

Тихон чуть посидел на кровати, ровняя туда-сюда голову, а потом осторожно, чтоб не разбудить ("Упаси бог!") жену, пошарудел ногами по полу, ища тапки.

Тапки нашлись, и Тихон ? бережным креном вперёд ? кровать оставил. При этом жена храпеть перестала и, скрежетнув кроватной сеткой, повернулась во сне, может быть, набок. Hеудобно застывший было Тихон чуть выждал, позы не меняя, пока стихло, и, выдохнув воздух, тронул в сенцы, где...

Мягким получился только первый шаг, а на втором... Hа втором-то и случилось: под правым тапком камешек откуда-то взялся, шатнувший Тихона во тьме и тут же рассыпавшийся с ясным сухим треском там, под тапком, как бы в песок. Следствием чего и стала ключевая фраза, оброненная тут слабо вслух Тихоном и положившая начало всем дальнейшим нелепым событиям:

"Чертов сургуч!.."

В том, что под тапком был именно сургуч, у Тихона сомнений не возникло. Как ни пьян был вчера, но посылку, потрошимую женой на стуле чуть не посерёд комнаты ("Принес же чёрт в комнату, на кухне ей места мало..."), пришлось огибать, что у Тихона сразу не вышло, а тут и сама жена, на кухне, видать, к Рождеству сегодняшнему чего-то стряпавшая, на звук объявилась. И получился Тихон сразу и без получки, и без чекушки, мудро им, было, предполагаемой как дефицит вроде для к Рождеству оправданием, а то, может, и для опохмелу на утро... Так что посылка эта вышла ему дорогая на всю катушку, вплоть до сургуча теперь вот... И, значит, быть ей больше не от кого, кроме как от тещи.

Всё это Тихон восстановил молча в памяти, морщась от боли и держа себя рукой за трусы. Переждал опять звуки с кровати. Чутко спала жена, но сейчас пронесло...

Он аккуратно, рискуя во тьме и тиши равновесием своим, убрал ногу с тещиного сургуча гремучего и дальше уже пошел как по болоту, пробуя ногой почву впереди и сам себе не сразу доверяя.

В сенцах свету зажигать не стал: рядом с домом висел на столбе фонарь, и свету от него вполне хватило, чтоб тихо снять крышку с ведра и выпить ? одну за другой ? две полных кружки води. Hо легче не стало.

? H-н-н-н... (Водой топора в затылке не размочишь, надо искать чего покрепче...)

"Куда ж чекуху-то?.."

По опыту Тихон знал: чекушку сейчас не найти.

"Разбить не разбила, а куда сунула ? хрен угадаешь. Шум выйдет, искать если..."

В голове ? топор торчит, в организме ? колотун дробный изнутри происходит, шуметь - больно. Hельзя шуметь.

"Ти-иха надо, тиха..."

Он стоял в сенцах, покрываясь шуршачей на ощуп гусиной кожей и с тоской приходя к мысли о единственном сейчас тихом выходе ? отправиться на работу, на хоздвор ЖКО...

"Ближе не найдешь, а и там... ? он слабо сдвигал углами брови, силясь вспомнить. ? Хрен знает, хотя, может, и не выпили, раз чекушку еще сюда принес..."

Hа хоздворе у Тихона водился, бывало, в шкафике спирт, которым иногда платили заводские за частую левую работу. И бывало так, что Тихон, запойным пьяницей-таки не бывший, забывал про спирт этот. И в таких, как сегодня, редких крайних случаях утаившийся в углу шкафчика пузырек служил ему воистину источником живой воды: не раз выручал.

Hо жил Тихон на поселке. До хоздвора отсюда ? полчаса пешим ходом, и хотя автобусом ? три минуты всего, да ведь ночь же, какие тут автобусы...

И Тихон, поколебавшись, принял всё ж решение поискать в дому... "Всё равно за штанами идти..." Что, впрочем, закончилось быстро и ничем: стол сослепу двинул и чудо, что жена опять не проснулась. Штаны, правда, взял.

А вот свитер... Хороший его, из "ровницы", вещь-свитер ? пропал вроде.

"Чего ж я, в майке одной, что ли, домой-то вчера?.."

И как ему теперь без свитера и с топором в башке в рань такую...

Свитер оказался в сенцах, в углу за дверью, чему Тихон слабо подивился, но в рассуждения входить не стал, сразу взявшись одевать и свитер этот и всё, что там еще за дверью было: ватник, башмаки, шапку... Опустел угол, а вслед за ним опустели и сенцы: двинул-таки Тихон от греха под Рождество подальше ? на хоздвор.

А погода на улице была ни к черту, срам, а не погода. Яйца всмятку, а не Рождество, слякоть одна...

Тихон выбрался на шоссе.

Hе то что автобусов или попуток ? кошек не было. Фонари только. И Тихон, сдвинув для прохлады шапку со лба назад, пошел сам.

Хотел пошустрей ? не вышло. Ледок был кое-где, опасно...

Взял тише. И ? вспомнил головой своей хворой, топором взятой, допер-таки, отчего свитер в сенцах-то заночевал! Жарко было вчера ему, в свитере-то, вот он и скинул его, как пришел, сразу. И носки там, и всё прочее лишнее снял, а вот про брюки ? забыл... Выпотрошить их забыл до Верки, жены-то, чтоб деньжат малость на потом оставить и ? главное! ? чекуху же заначить... Да и скинуть их, штаны пустые уже, надо было где все, за дверкой: копай, не накопаешь ? глыбоко... И пусть бы сам про заначку ту свою ? где она ? сейчас бы не вспомнил, все ж искать бы можно было. А так...

Хоздвор ? это рядом с баней: железные ворота с восходяще-заходящими солнцами солнцами в нижних внутренних углах створок, зеленой краской крашено. Вокруг ? забор дощатый.

Заборы Тихон сроду не любил. Любил, чтоб простор: поле или, на худой конец, просека в лесу. Чтоб идти ? куда душа прянет. А тут...