Обращения к Господу в час нужды и бедствий - [6]

4. Medicusque vocatur

Призывается врач

Медитация IV

Слишком мало назвать человека малым миром8; если и сравнивать его с некой фигурой на гербе, что в малом повторяет большое9, то лишь Богу подобен человек, и более ничему. Человек состоит из большего числа членов, большего числа частей, чем мир. Если все члены человеческого тела протянуть и распространить настолько, насколько велико то, что соответствует им в мире, то Человек был бы Великаном, а мир - Карликом, мир был бы лишь картой, а человек - миром. Если б вены нашего тела протянулись в длину, словно реки, сухожилия стали бы подобны земным пластам, а мускулы, что бугрятся один над другим, превратились в холмы, кости - в каменные карьеры; если бы все органы наши увеличились до пропорций того, что соответствует им в мире, то вся Сфера воздуха не смогла бы стать окоемом для этой Человеческой планиды, а Небесная твердь едва бы вместила эту звезду; ибо во всем мире нет ничего, чему бы не нашлось соответствия в человеке, но человек наделен множеством органов, которые не имеют подобия в этом мире10. Продлите же это Размышление о сем великом мире, Человеке, настолько, чтобы помыслить, сколь безмерны создания, порожденные этим миром; наши создания - это наши мысли, они родились великанами: они простерлись с Востока до Запада, от земли до неба, они не только вмещают в себя Океан и все земли, они охватывают Солнце и Небесную твердь; нет ничего, что не вместила бы моя мысль, нет ничего, что не могла бы она в себя вобрать. Неизъяснимая тайна: я, создатель мыслей моих, томлюсь в плену, я прикован к одру болезни, тогда как любое из моих созданий досягает Солнца и воспаряет превыше Солнца, догоняет Светило и перегоняет его одним шагом, одним махом. И так же как мир рождает змей и гадов, зловредных и ядовитых тварей, червей и гусениц, стремящихся пожрать мир, произведший их на свет, - и всяких чудищ, обязанных своим обличием смешением черт столь разных родителей их, - так же и мы, которые сами есть целый мир, порождаем своих пожирателей, то есть болезни и недуги самого разного рода: ядовитые и заразные, точащие и пожирающие, а также болезни запутанные и разнородные, сложенные из многих хворостей11. Может ли мир назвать столь много ядовитых тварей, столь много существ, его пожирающих, и многоразличных монстров, сколько мы - снедающих нас болезней? О, злосчастное изобилие, о, убогое богатство! какой же недостаток испытываем мы в целительных средствах, если у нас нет даже имен для всех этих болезней? Один в мире Геркулес, готовый сражаться с этими великанами, этими чудищами, врач; он собирает все силы мира внешнего в подмогу нашему миру, он ведет в бой Природу, чтобы выручить из беды Человека. У нас есть врач, но мы не врачи себе. Здесь величие наше обращается в ничто, здесь нам отказано в достоинстве, коим обладает самая последняя тварь, что сама себя врачует. Раненый олень, травимый охотниками, знает, как найти такую траву, что если съесть ее, рана сама извергнет застрявшую в ней стрелу, - странный вид рвотного зелья. Так же и гончий пес, преследующий оленя, - если его одолеет недуг, он знает траву, которая вернет ему силы. Может, и правда, что спасительное средство - рядом с человеком, ибо прочие создания всегда имеют таковое, может быть, его исцелило бы самое простое природное зелье; но подле нас нет врача и нет аптекаря, а ведь у всех иных живых существ те всегда рядом. У человека, в отличие от низших тварей, нет врожденного инстинкта, который в час нужды помогал бы находить эти природные средства; человек - не врач и не аптекарь себе. Вспомните же все, о чем шла здесь речь, и отвергните это: что останется от величия и масштаба человека, коли сам же он низводит, сжигает себя до горсти праха; что останется от его парящей и всеобъемлющей мысли, коль сам же он ввергает себя в бесчувствие и безмыслие могилы? Болезни его - его собственное достояние, но не врач; болезни всегда при нем, а за врачом ему приходится посылать.

Увещевание IV

Разве праведен я, как Иов? Но, как Иов, хотел бы я говорить к Вседержителю и желал бы состязаться с Богом (Иов 13, 3). Боже мой, Боже мой, скоро ль Ты вынудишь меня обратиться к врачу? И насколько предашь меня во власть врача? Знаю - Ты Творец и материи, и человека, и искусства врачевания: разве, взыскуя помощи врачебной, удаляюсь я Тебя (cр.: 2 Пар. 16, 12)? Ведь одежды были сотворены Тобой не ранее, чем познал человек стыд наготы, но Врачевание Ты сотворил прежде, чем человек стал уязвим для недуга; Ты изначала наделил травы свойствами целебными; провидел ли Ты тогда недуги наши? Не для болезней Ты творил нас, как и не для греха: но и болезни, и грех Ты провидел, - хотя провидение не есть предопределение. Так, Господи, промыслил Ты деревья, плоды которых употребляемы в пищу, а листья на врачевание (Иез. 47, 12). И Сын Твой вопрошал: хочешь ли быть здоров? (Ин. 5, 6-7). И слова эти исторгают у больного признание, что он болен, что исцеление не в его власти. Не Тобой ли сказано: разве нет врача (Иер. 8, 22)? Сказано, чтобы приняли мы Твои пути, чтобы склонились и умалились пред Тобой. Разве не говорит тот, кому открыта была Мудрость Твоя, об искусстве врачевания: Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими (Сир. 38, 4), - а о врачах: Продолжительною болезнью врач пренебрегает (Сир. 10, 11). Все, все эти слова побуждают нас искать помощи, которую Ты посылаешь нам в наших недугах. Но также сказано Тобой: кто согрешает пред Сотворившим его, да впадет в руки врача (Сир. 38, 15)! Как же понять мне сие? Ты Сам, благословив, посылаешь нас ко врачу, а раз так, повиновение Твоим словам не может ложиться на нас проклятием. Но тот проклят, кто, впадая в руки врача, отвергает Тебя, всецело вверяется врачу, лишь на него полагается, ему одному внимает и все, исходящее от него, приемлет и пренебрегает врачеванием духовным, дар которого дал Ты также и Церкви Своей; а потому впасть в руки врача есть грех и наказание за прошлые грехи; так впал в грех Аса, в болезни своей взыскуя не Господа, а врачей (2 Пар. 16, 12). Но, Господи, открой мне, как исцелить недуг мой, и увидишь, последую ли я наказу; ибо, если исцелюсь я, это послужит к вящей Твоей славе, если же не исцелюсь - то обрету прощение и помощь, какая мне дозволена. Чем же уврачевать недуг мой? Сказано: в болезни твоей не будь небрежен (Сир. 38, 9). Но каково то прилежание, что угодно Тебе? - Молись Господу, и Он исцелит тебя (Сир. 38, 9). О Боже, вот я - молюсь, молюсь словами слуги Твоего Давида: Помилуй меня, Господи, ибо я немощен, исцели меня, ибо кости мои потрясены (Пс. 6, 3). Я знаю, что и сия болезнь ниспослана мне во имя милосердия Твоего, и недуг сей - дабы ниспослал Ты мне здоровье. Когда Ты более готов снизойти к нам, более преисполнен сочувствия, как не в наших несчастиях? Но подобает ли молиться о здоровье, когда мы больны? Врачевание Твое - глубже: Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце (Сир. 38, 10). Соделал ли я это, Господи? О да, Господи, да; Твоя благодать снизошла на меня, и я отринул прошлые мои грехи, исполнившись священного к ним отвращения. Что же далее подобает совершить мне, Господи? Сказано еще об исцелении души и тела: Вознеси благоухание и из семидала памятную жертву и сделай приношение тучное, как бы уже умирающий (Сир. 38, 11). И, Господи, милостью Твоей, я это сделал, малое из того малого, что ниспослано мне Тобой, принес в жертву тем, ради кого Ты это ниспослал: и ныне, по наказу Твоему, я пришел к этим словам: дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от Тебя, ибо он нужен (Сир. 38, 12), я послал за врачом. Да услышу я его входящего со словами Петра на устах: исцеляет Тебя Иисус Христос (Деян. 9, 34); хоть я и жду его прихода, но вижу, что сила Господня должна быть явлена, чтобы я исцелился (Лк. 5, 17).