Обоснование интуитивизма - [99]

Низкая ценность умозаключений от следствия к основанию и отсутствие постулата однозначной связи следствия с основанием не тревожит логику: она полагает, что для целей науки достаточно и тех умозаключений, которые опираются на постулат однозначной связи между основанием и следствием. Мы полагаем, что это неверно. Наука в такой же мере нуждается в умозаключениях от присутствия следствия, как и в умозаключениях от присутствия основания. Это становится сразу ясным, если обратить внимание на такие науки, которые имеют дело с безвозвратным прошлым. Геолог, определяющий по возрастанию или убыванию величины частиц в различных слоях одного и того же пласта, осаждался ли этот пласт на дне водного бассейна при высыхании или, наоборот, при углублении его, объясняющий образование долины размывающим действием воды и т. п., на каждом шагу пользуется умозаключениями от присутствия следствия к присутствию основании, и если эти умозаключения только вероятны, то вся почти геология становится системою гипотез, не превратимых в теорию ни при каком прогрессе науки. В таком же положении находится вся история, когда она воспроизводит прошлое по развалинам старых городов, надписям, монетам и т. п. Даже и тогда, когда историк рисует прошлое, он делает умозаключения от присутствия следствия к присутствию основания, так как сами мемуары суть лишь следствие описанных событий. Мало того, даже и всякий представитель науки о настоящем, напр., зоолог, поскольку он неизбежно должен опираться не только на свои личные восприятия, но и на исследования, рисунки, описания и фотографические снимки других учёных, принуждён признать, что в его сознании наука в своих исходных пунктах опирается бесконечно чаще на умозаключения от присутствия следствия, чем на умозаключения от присутствия основания. О практической жизни нечего и говорить: она шагу ступить не может без умозаключений от присутствия следствия. Пусть, напр., судья при расследовании обстоятельств преступления подсчитает, как часто ему приходится восстановлять прошлое этим путем, или пусть читатель познакомится с умозаключениями этого рода у Шерлока Холмса, любимого героя романиста Конан Дойля.

Приведенные примеры уже с очевидностью показывают, что тот, кто признает принцип множественности причин и потому сомневается в возможности достоверных умозаключений от присутствия следствия, тем самым подрывает достоверность всякого знания. Этот вывод служит достаточным мотивом для того, чтобы пересмотреть традиционное учение об умозаключениях от следствия к основанию. Мало того, если собрать всевозможные, особенно наиболее сложные, часто встречающиеся в практической жизни умозаключения от присутствия следствия, то даже непосредственное чувство очевидности, сопровождающее их, подскажет нам, что их нельзя ценить ниже, чем умозаключения от присутствия основания. Однако, как только мы их поставим на одну доску, нам тотчас же напомнят о принципе множественности причин. Следовательно, необходимо прежде всего подкопаться под этот принцип. И в самом деле, это нетрудно сделать. Конечно, мы не собираемся прямо опровергать его, – мы хотим только сначала показать, что он ничем не доказан. Ссылки на частные примеры, вроде того что в случае взрыва нельзя умозаключать к присутствию динамита, потому что причиною взрыва могла быть вспышка пороха, бензина и т. п., неубедительны, так как во всех подобных примерах следствие берётся не во всей полноте, а указывается в абстрактной форме. Если взять следствие в более индивидуализированной форме, напр., принять в расчёт характер звука, определить форму осколков разорвавшейся металлической оболочки и т. п., то можно будет дойти до того, что все другие причины, кроме динамита, будут исключёны. Если понадобится определить, от какого количества динамита произошёл взрыв, то надо изучить действие ещё более подробно и взять его в ещё более конкретной форме. Можно представить себе, что при достаточно подробном знании действия удалось бы даже определить, произошёл ли взрыв от толчка или от химического воздействия на динамит и т. п. Наконец, если взять действие во всей его конкретной полноте и абсолютной индивидуальности, то нельзя будет отрицать, что причиною его может быть только один определенный, абсолютно индивидуальный комплекс событий.

Если мы вернёмся теперь к действию, взятому в самой абстрактной форме, именно к взрыву вообще, то заметим, что и оно может быть исходным пунктом для умозаключения, но, конечно, ввиду чересчур абстрактной формы следствия, и основание может быть определено лишь в соответствующей чрезвычайно абстрактной форме: от взрыва можно заключить к огромному перевесу давления, производимого каким-либо телом на окружающую среду в сравнении с давлением этой среди на тело. Так как многие общие стороны явлений ещё не исследованы, и потому многие общие понятия ещё не выработаны, то иногда мы затрудняемся произвести такое умозаключение, но из этого не следует, будто оно логически невозможно: напр., весьма вероятно, что все самые разнообразные причины нагревания тел – трение, химические реакции, распространение электрического тока в сопротивляющейся среде и т. п. – заключают в себе одну и ту же общую сторону, составляющую настоящую причину нагревания, но понятие, выражающее её, ещё не выработано наукою, и потому мы не можем произвести соответствующего умозаключения от следствия к основанию (если не считать таких абстрактных оснований, как наличность какого-то источника энергии вообще и т. п.).