Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 1 - [39]

  - Об этом я и хочу с тобой поговорить.

  - Ой, олени же недоенные! - всплеснув руками, Линдрэ бросилась к тулупу. - Вы без меня справитесь, правда?

  - Справимся! - хором подтвердили мужчины.

  - Понятливая она у тебя, - с лёгким оттенком зависти вздохнул Шантэль, когда дриада вышла.

  - У меня, - подчеркнул ведьмарь. - Ну, что там стряслось на сей раз?

  Эльф рассказывал обстоятельно, стараясь не упустить даже мельчайших деталей. К тому времени, как он закончил, Морокун дважды заварил чайник.

  - Значит, южанам опять неймётся. Уже к другому миру клешни тянут.

  - И могут дотянуться. Поэтому я пришёл к тебе за помощью.

  - В последний раз ты прилетал к нам на аватаре. Как он?

  - Погиб.

  - Жаль.

  - Жаль, - Шантэль уставился в чашку. Он помнил, будто это случилось вчера. Огненный шар летит к неловко повернувшемуся эльфу, и уже не уклониться. Но из дыма выпрыгивает крылатая тень и грудью встаёт между ними. Не умирай... Когда л"лэрд нашёл целителя, безжалостно оторвав его от стонущего окровавленного человечка, и за шиворот притащил в укрытие, было слишком поздно. Аватар - последнее, что осталось от прежней жизни коэна Тирриашаль"д"ривена, ушёл в Хрустальные Чертоги, чтобы присоединиться к остальным слугам, своей хозяйке и троим мальчишкам, которые не успели стать мужчинами.

  Л"лэрд часто говорил Арвиэлю гадости о его предках. Наверное, потому что до сих пор не мог простить своего аватара за эту смерть.

  - Триста лет назад ты просил меня присоединиться к Неверрийской рати и воевать против Скадара. Снова будешь?

  - Буду, Морокун.

  - Тогда я снова отвечу то, что сказал в прошлый раз. Нет. Дела Большого мира не касаются ни меня, ни Линдрэ.

  - Это и ваш мир.

  - Уже нет. В твоём мире мы давно мертвы. Фея Наринэ создала для нас этот, и дорога обратно закрыта.

  - Закрыта или ты не хочешь возвращаться?

  Ведьмарь неопределённо пожал плечами.

  - Здесь её, - взгляд на дверь, - никто не обидит, а там...

  - Там дриады давным-давно живут в городах наравне с людьми. Линдрэ понравилась бы Равенна. Не будь эгоистом, Морокун, ты оберегаешь её от всего, но не спрашиваешь, чего она сама хочет.

  На мгновенье взгляд ведьмаря затуманился, но только на одно. Решительно сжатый кулак - и крошки сухаря посыпались на скатерть.

  - Извини, Шип, но - нет.

  Эльф подался вперёд, расплескав чай.

  - Тогда дай мне ведьму, которая не будет уступать тебе по силе.

  - Ты про свою боярыню?

  - Боярышню.

  - Ты хочешь невозможного, Шип. Слишком много поколений сменилось с тех пор, как ведьмари надели эти цацки и разучились видеть истинную сущность всего, что создала Живица-Альтея. Делать из мага ведьму всё равно, что растить дерево из сломанной ветви.

  - Это возможно. Она не такая, как прочие маги, она особенная. Ты сам почувствовал.

  - Что-то почувствовал, но этого мало. Духи живут повсюду, - ведьмарь обвёл рукой комнату, полную любопытных глаз: голубых, лиловых, красных, - но твоя... боярышня не увидела элементаля, даже когда он прыгнул к ней в чашку.

  - Она хочет их видеть.

  - Но не может. Смирись с тем, что боярышня - обычный слепой обленившийся магик, уверенный в своём превосходстве над природой.

  ***

  Триш разбудил голос. Вроде бы, голос. Только очень странный, как будто звучавший не вслух, а прямо в голове:

  "Покоррми насс..."

  Посторонние шепотки в мыслях сами по себе ничего хорошего не сулят, а уж с подобными просьбами... Триш поднялась на локте и огляделась.

  Хозяев не было, но дриада наверняка ночевала в своём материнском дереве, где и для супруга местечко нашлось, особенно, если он превратился в белку. Эльф лежал на лавке, слишком короткой и узкой для него, поджав ноги и свесив руку. Повинуясь дурацкому порыву, Триш присела на корточки перед его лицом, уверенная, что наставник немедленно откроет глаза или съязвит что-нибудь. По крайней мере, она уже будет не одна в чужом доме, полном голосов. Может быть, с ума сходит, как хозяева?

  "Покорми нас-сс..."

  Из вечерней беседы девушка поняла, что наставник, которого когда-то звали Кровавый Шип, неделю мог обходиться без отдыха, но даже выжатый до предела, моментально выскакивал из сна в реальность, чтобы перехватить у горла руку с кинжалом.

  Если бы Триш захотела, то легко прикончила бы эльфа, прожившего почти две тысячи лет.

  Она взяла с топчана одеяло и укрыла его.

  "Покоррмипокоррмипокоррминассс..."

  Голоса шли из печки, где безумный ведьмарь сжёг себе руку. Триш передёрнуло, когда она это представила. Одновременно разобрало мучительное любопытство на границе с паранойей: а что там внутри? Или всё-таки кто? Если уже сошла с ума, терять нечего.

  Триш открыла заслонку. Угли едва тлели. Скоро они прогорят, и печка остынет.

  Девушка выдвинула вьюшку, подкинула щепу и подула, заново разжигая умирающий огонь.

  В стружке проклюнулся рыжий лепесток, оборачиваясь гребенчатой ящерицей. Острый язык быстро облизнул мордочку.

  "Ссспасссибо..."

  ***

  Морокун действительно ночевал в орцойе: ему было всё равно, где спать, лишь бы голова Линдрэ лежала на плече. Столько веков прошло, а любовь не потускнела, и ведьмарь представить не мог себя без жены.