Оборотень с человеческим лицом - [15]

Неловко, еще не уверенный в правильности выбора, Эзра поймал на мушку светлое в ночном мраке пятно кителя. Нажал на курок раз, другой, третий…

* * *

Они сидели в капитанской каюте. Сам О'Найл, угрюмо роющий пальцем столешницу, Пастер с мешающей застегнуть сорочку повязкой на горле и Харрисон, только что закончивший рассказ.

— Не понимаю, молодой человек, почему вы погрешили на Хэмпа? — удивленно проговорил француз. — Несчастный старик! Вот была бы потеха, явись вы его арестовывать.

— Хэмп даже вида крови не выносит, — добавил капитан. — Потому и убежал от трупа Бейлса.

— Да, но запах бренди! Я думал, вы намекаете мне на него.

— Бренди? Ах, бренди! Точно, припоминаю. Разило, как из бочки. Да только я вам намекал на запах эвкалиптовой настойки, которым Вудс, по-моему, пропитался насквозь. Что он с ней делал только?

— Горло полоскал, — отвечал О'Найл. — От него всегда разит. Мы-то уже смирились. Ну и чутье у вас, мсье Пастер!

— Не курю, знаете ли. И никогда не курил. Так или иначе, а мой нюх помог нам раскрыть преступника, на счету которого даже не сто, а куда как больше жертв.

— Неужели он и вправду такой зверь? — проговорил Эзра и осекся — тактично ли такое сказать оборотню.

— Он человек, — горько усмехнулся Пастер. — Единственное животное, для которого убийство себе подобного норма, а не печальная необходимость.

— Я подготовил отчет, — капитан побарабанил пальцами по столу. — Мой второй помощник сошел с ума. Очевидно, какая-то редкая, экзотическая и наверняка неизлечимая болезнь. В припадке буйства убил пассажирку и потом пытался убить еще двоих человек. Поступок мистера Харрисона, подкрепленный нашими свидетельскими показаниями, будет расценен коронером как мера необходимой самообороны.

— Спасибо. Вы намерены заявить властям уже во Фритауне?

— Возможно. Хотя можно прекрасно потерпеть и до Гибралтара. В любом случае, Фитц-Роя, который вовсе никакой не Фитц-Рой, придется везти в Британию.

— А кто они вообще такие, эти Фитц-Рои? — Эзра смущенно оглядел собеседников. — Я так и не понял их роли…

— Мошенники. Насколько я понял из бессвязных фраз псевдолейтенанта — он, похоже, и в самом деле тронулся умом — работают в паре очень давно. Несколько лет. Выдают себя за мужа и жену. Вернее, выдавали. Втирались в приличное общество, тщательно выбирали жертву и обчищали несчастного. Причем на решающей фазе ограбления работала всегда женщина.

— Скорее всего, он и не подозревал, что она оборотень, — веско добавил Пастер. — А ей врожденные способности помогали пробраться туда, куда не проберется человек, скрыться от преследований, защититься в непредвиденной ситуации, как вышло с некстати подвернувшемся конкурентом.

— Значит, они нацелились на алмаз Шотбоу, алмаз Дингаана?

— Да. Просто удивительно, насколько мы с вами близко подобрались к разгадке, — кивнул этнограф. — Дело об алмазе Дингаана можно было решить значительно раньше, если бы не моя глупая паника после прочтения записки Седого. Признаться, я на время утратил контроль над чувствами и разумом.

— Что теперь судить себя? Все могло вообще сложиться по-другому. Ведь мы могли сесть на разные пароходы.

— Да, — капитан снова поцарапал ногтем стол. — Иногда мне хочется, чтобы так и вышло. Без меня и, желательно, подальше от моего судна.

— А зачем Вудс устроил погром в каюте Фитц-Роев? — встрепенулся Харрисон. — Неужели он уже подозревал?

— Что? Погром? Вудс никогда не устраивал никаких погромов. На моей «Суламифи», по крайней мере. Лейтенант сам изувечил вещи и мебель. Должен признаться, со своим гардеробом он обошелся куда бережнее, чем с судовым имуществом. Это была ловкая имитация погрома. Самим Фитц-Роем и учиненная.

— Зачем?

— А для того, чтобы перебраться в каюту Вудса. Какая ирония судьбы? Ведь она отделена от комнаты Шотбоу всего лишь перегородкой. Очевидно, дальнейшие события они планировали следующим образом. Лейтенант ушел на обед. Его якобы жена, сказавшись больной, намеревалась вскрыть замок на двери Шотбоу, быстро взять алмаз… Кстати, я прижал мистера Шотбоу — вот еще одна темная лошадка — с целью выяснить, откуда у него такое сокровище. Он так и не признался, хотя спеси подрастерял изрядно. Зато показал мне алмаз. Чистой воды, никаких примесей. Величиной с голубиное яйцо. Я не специалист, но на первый взгляд: каратов сто — сто двадцать. Целое состояние.

— Да, — подтвердил Пастер. — Почти в полтора раза больше «Звезды Южной Африки». Затрудняюсь назвать цену.

— А как же Вудс умудрился добраться до оборо… До миссис Фитц-Рой?

— О, это элементарно. Сказал вахтенному матросу, что забыл в каюте сигару. Постучал в двери. Возможно, даже назвался. Думаю, Фитц-Роям, как и вам, в голову не приходило, что второй помощник — пресловутый Седой охотник. Он и седым-то не был. Не больше, чем я, по крайней мере.

— Значит, она открыла дверь. В человеческом облике?

— Скорее всего, да. Иначе, простите меня, джентльмены, миссис Фитц-Рой лежала бы в коридоре обнаженная.

— Тогда он ударил стилетом. Или тесаком?

— Пожалуй, клинок Охотников ближе к стилету. Обычно лезвие серебрят. Хотя, по большому счету, оборотню все равно — серебром его протыкают или сталью. Так же, как и любому человеку.