Оборотень - [10]

— Я Людвиг! — почти пропело лицо, и губы расплылись в улыбке, обнажив длинные волчьи клыки, на которых виднелись багровые сгустки крови. Вольдемар Кириллович попытался сесть, но тело отказалось повиноваться. Он лежал, широко раскрыв глаза и дрожа всем своим существом. В голове зазвучала напеваемая скрипучим голосом песенка:

— Я Людвиг, Людвиг, Людвиг,

Я так люблю людей.

Я Людвиг, Людвиг, Людвиг,

Я вовсе не злодей!

Вольдемар Кириллович до боли закусил нижнюю губу, и песенка исчезла. Вместо неё до его слуха вновь донёсся скрежет звериных когтей, пытающихся процарапать стекло. Дрожь ледяной змейкой пробежала по всему телу. Заткнув уши, он вскочил с кровати и зашагал по комнате. Быстрая ходьба немного привела его в чувство. Зловещий скрежет исчез. Но стоило ему только отнять от ушей руки, как скрежет раздавался вновь. За окном по- прежнему кто- то был, но подойти к окну и заглянуть за штору у графа не было сил. Устав ходить, он, наконец, сообразил, что в доме ему ничего не грозит, нужно лишь избавиться от этого противного скрежетания. Поэтому, подойдя к стоявшему в углу маленькому столику, он вытащил выдвижной ящик, служивший ему аптечкой, быстро скатал из ваты два небольших шарика. Довольно крякнув, он вставил их в уши, и уже почти полностью избавившись от душившего его страха, завалился в постель. Сон пришёл быстро и был сладок, как торт на именинах Григория Константиновича Хвостова- графа и вообще довольно — таки приятного человека.

— Почему бы и мне, — подумал во сне Вольдемар Кириллович, — не устроить приём, а то давненько я не веселился! И стоило ему так подумать, как вот он тебе и праздник, вот тебе и бал, а он ходит меж гостями и выслушивает комплименты по поводу великолепия вечера. Гости- все как на подбор дородные мужчины, а женщины- статные красавицы. Вдруг что- то переменилось. Все гости разом повернулись к нему и затрясшийся граф увидел, что вместо улыбок на их лицах волчьи оскалы. Они тянут к нему свои скрюченные, обезображенные руки: каждому хочется оторвать кусочек от лакомого блюда. При этом нестройный хор голосов, звучащих со всех сторон, продолжает нахваливать хозяина и приём, организованный им. Вольдемар Кириллович пытается отступить к потайной двери, находящейся за его спиной. И это ему удаётся. Он закрывает её, не останавливаясь бежит по тёмному коридору, освещённому лишь призрачным зелёным светом. До заветного выхода из подземелья остаются считанные шаги, когда от стены отделяется полупрозрачная фигура. Она приближается, и Вольдемар Кириллович с ужасом узнаёт в ней своего давно почившего предка. Тот на глазах начинает обрастать темной, густой шерстью, челюсть его выдвигается вперёд, а вместо человеческих зубов появляются огромные тёмные клыки. Щелкнув ими пару раз, Людвиг бросается вперёд. Граф, пытаясь бежать, ударяется о стену и, проснувшись, видит себя лежащим на полу в своей спальне. Скомканное одеяло лежит у его ног, а тело, покрытое крупными мурашками, бьёт нескончаемый озноб.

Маша Растоцкая, взяв графа за руку, закружила его в танце. Прильнув к ней, Вольдемар Кириллович ощутил пряный аромат её разгорячённой кожи, смешанный с дорогими французскими духами. Он втянул воздух обеими ноздрями, пытаясь насладиться этим чарующим запахом, и у него закружилась голова. Казалось, что весь мир встал с ног на голову. Все тревоги последних дней исчезли. Исчезло абсолютно всё! Был только маленький воздушный шарик, внутри которого вращались он и она, она и он. Они кружились, и казалось, танцу не будет конца. Но внезапно музыка смолкла, и старый мир вновь принял свои прежние очертания. Пары стали расходиться и занимать свои места за столами. Вольдемар Кириллович сделал шаг, увлекая за собой Машу, но, почувствовав легкое сопротивление, обернулся и удивленно посмотрел на свою партнёршу. Голубые глаза девушки в жёлтом свете свечей казались темно — синими, и в них светилась бездонная тоска человека, уставшего ждать. Она подняла голову и едва заметно кивнула в сторону дверей, выходящих в сад. Вольдемар Кириллович заметно растерялся и, не зная, что предпринять, застыл. Маша, не дождавшись согласия, кивнула еще раз и с силой потянула руку стоявшего перед ней графа. Вольдемар Кириллович удивленно посмотрел на девушку, поражаясь её настойчивости и, улыбнувшись уголком рта, склонил голову, принимая её предложение. Стараясь не привлекать внимания, он вышел первым и, скрывшись за покрытыми инеем деревьями, принялся не спеша расхаживать взад- вперёд, приминая хрустевший под ногами снег. Яркая луна, поднявшаяся над горизонтом, освещала раскинувшуюся под ней землю. Звезды, затенённые её великолепием, казались бесконечно далекими и тусклыми. Даже млечный путь, обычно белый как пасхальная скатерть, теперь едва- едва угадывался, и, как маленькая блестка, виднелся на небосводе оранжевый брат Земли- Марс.

Маша появилась не так скоро, когда не одевший, а лишь набросивший шубу на плечи Вольдемар Кириллович успел изрядно продрогнуть. Но её появление вмиг прогнало дрожь и приятное тепло радостно затрепетавшего сердца стало расходиться по всему телу.