Оборотень - [5]

— Это псина проклятая тебя изуродовала. Ты её ласкал, кормил с руки, а она хвать, и нет уха! Сколько волка не корми…

Гриня шарахался от всех собак, даже если пёс трусил мимо, не обращая на него внимания. Ему казалось, что в округе уйма бродячих собак и все готовы вцепиться в него. Но особенно мальчик стал ненавидеть хозяйских псов. Он смотрел на них — ухоженных, полных достоинства, с красивыми ошейниками, — и чувствовал, как подступает к горлу тошнота, полная желчи и чёрной крови. Хотелось вцепиться зубами в ухо, бок или даже морду, чтоб собака облилась кровью и завизжала от боли, как когда-то он, маленький!..

Но страх оставался ещё сильнее злости. Грине было десять лет, когда он понял, как можно преодолеть этот страх. Первый убитый им кот был котом самой бабушки. Мальчик задушил его дома, когда был один, унёс в сумке на задворки, где между гаражей заросла высоким бурьяном и полынью любимая им полянка. Там он перочинным ножом несколько раз ткнул мёртвого зверька в живот и бок. Да, для того, чтобы сделать то же с собакой, ему ещё не хватало смелости и сил. Но ощущая под рукой шерсть и податливое тело, вдыхая смрадный звериный запах, он представлял, что перед ним псина. И знал, что скоро отомстит за себя…

ДАША

В редакцию Игорю нужно было к девяти. Опаздывать он не любил, да и перед традиционной пятиминуткой хотел ещё забежать в фотолабораторию. Потому встал рано, в полседьмого, без будильника — привык. Сразу же у стены, в раскладном кресле, зашевелился его необычный гость. «Может, во сне?» — подумал хозяин, потихоньку сгрёб свою одежду, сумку и вышел на кухню. Но минуты через три туда же просунулась всколоченная голова Грини. Он застенчиво щурил глаза, был в том же спортивном костюме — наверное, в нём и спал.

— Доброе утро, — продребезжал его голосок.

— Доброе! Вы бы спали ещё, куда спешить. Я сейчас убегу, а вы потом, с Серёжей моим, позавтракаете.

— Да я тоже ранняя птичка.

Гриня вошёл, присел на краешек стула.

— Ну что ж, как хотите. Только я так рано не ем, кофе пью. Составите компанию?

— Если хотите, да, спасибо.

Игорь засыпал в турку молотых зёрен на две порции, залил водой. Когда пена с шипением стала подниматься, убрал турку с огня, разлил чёрный напиток по чашкам.

— Хороший кофий, — Гриня отхлебнул глоток. — Давно не пил такой крепкий.

«Ого! — Игорь вскинул на него глаза. — Речь, можно сказать, изысканная».

Гриня улыбнулся, словно прочитал его мысли. Сказал:

— Мне всегда хотелось стать образованным человеком. Книжек много читал. Да только в приютах наших, что интернатами зовутся, не слишком много возможностей.

— Я сегодня вернусь пораньше, и мы поговорим. — Игорь уже отодвинул чашку, укладывал в сумку блокноты. — А вы, если хотите, отдыхайте, читайте: книги и журналы там, в комнате, в шкафу. Если надо куда пойти, запомните адрес и обязательно возвращайтесь. Пожалуйста! Пользуйтесь моей одеждой. И вообще, по всем вопросам — к Сергею. Он во всём поможет.

— Спасибо вам. — Гриня смотрел на него, не вставая, снизу вверх. — Здесь, у вас, меня никто не найдёт. И, дай Бог, потеряют след, жив останусь.

— О чём вы?

— Убить меня хотят… Преследуют… Но это долго рассказывать.

— Хорошо, я вернусь как можно скорее!

Игорь зашёл в комнату сына, сел на постель, стал тормошить мальчишку.

— Серёжа, проснись! Я ухожу, а у нас гость.

— Да видел я, ночью, в туалет ходил. Брось щекотать, я уже проснулся!

Серёжа сел, потянулся, улыбнулся во весь рот.

— Привет, папка! Где ты его откопал? Он что, бомж?

— Да, точно, бомж. Только ты его так не называй.

— Что ж я не, понимаю! А как называть?

— Гриня… Впрочем, спроси отчество. И вообще, шефствуй над ним, но не надоедай. Я постараюсь вернуться рано.

Парень у Игоря был самостоятельный, надёжный, он за него не беспокоился. Сбегая вниз по лестнице, достал сигареты, выходя из подъезда, закурил. Похоже, всё складывалось даже удачнее, чем он предполагал. Этот Гриня — интересный тип! И какая-то загадочная криминальная история вдобавок. Здорово!

Радостное, лихорадочное и чуть-чуть тревожное предчувствие будоражило Лунёва. Он вдохнул утренний, но уже слишком тёплый воздух, мимоходом подумал: «Нет, опять гроза прошла стороной». И пошёл вдоль дома, за угол, к трамвайной остановке.

Мимо легко, бесшумно скользнула красивая машина: плавные, как у ракеты, обтекаемые формы, матово-серебристый цвет, затемнённые окна. «Корветт» замедлил ход, и Игорь непроизвольно оглянулся: к кому же такой красавец? Но тут машина остановилась, распахнулась дверца, и девушка — узкие джинсы, длинные русые волосы на плечах — бросилась к нему:

— Игорь! Игорь!

Лёгкие руки обхватили его за шею, губы прижались к щеке, а глаза — счастливые, смеющиеся, блестящие, — оказались прямо напротив его глаз. Он растерялся, но она отстранилась, держа его за плечи, смотрела неотрывно, смеялась, теребила:

— Ну узнавай же, узнавай! Я ведь сразу тебя узнала!

И вдруг такой свежестью дохнуло на Игоря, словно хлынул долгожданный дождь.

— Даша! — воскликнул он. — Боже мой, Дашенька!

Она вновь на секунду прижалась к нему, вновь отстранилась и смотрела, смотрела… Словно вспоминала, или сравнивала. Краем глаза Игорь видел сквозь распахнутую дверцу машины, как крутоплечий парень за рулём, слегка повернув голову, глядит на них.