Оборотень - [31]

Лежу, сил нет шевельнутся. Он нервно дышит, медленно выходит из меня и откидывается на спину рядом. Низ живота болит, мышцы ног и рук ноют. Сворачиваюсь в комочек и лежу молча. Он обнимает меня, нежно целует.

— Прости, не мог сдерживаться, — шепчет на ухо. — Ты же понимаешь, что теперь никуда не денешься от меня? — усмехается на ухо.

— А я не против, — устало открываю глаза и улыбаюсь в ответ. — Хочу быть всегда с тобой.

Шум водопада, прохладный ветерок, но его горячее тело согревает меня.

— В лес больше не ходи! — крепче прижимает меня к себе.

— А как мы будем видеться? — утыкаюсь носом в его шею.

— Не переживай, я сам тебя найду, — шепчет на ухо.

Не смотря на то, что лежу посреди леса далеко от дома, все равно тянет в сон. Если разобраться, то в объятьях мало знакомого мужчины, ну или почти не знакомого. Но чувствую обратное, самый близкий и родной. С ним спокойно и хорошо, как за каменной стеной. Вот только его последние слова: «Сам тебя найду!» — звучат как-то недоверчиво, даже подозрительно.

— Малыш, тебе домой пора…

Ожидание

Тепло, мягко и уютно — нежусь под одеялом. Хлопок приятно щекочет кожу, не давая спать. Солнечные зайчики прыгают в закрытые глаза, рисуя красные, неровные узоры.

— Ммм… — тяну руки, потягиваясь.

— Эмили?! — тревожный голос мамы. — Полдень! Сколько можно спать?!

Открываю глаза и не могу понять, чего так орать-то? Смотрю на неё, молчу, а сама понять не могу, как я оказалась у себя в комнате? Я вроде засыпала в лесу, в объятьях Робэрто.

— Окна нараспашку! — нервно начинает захлопывать.

— Ночью душно было, — тихо шепчу.

Робэрто принес меня домой и уложил в постель? Через окно? Надеюсь, никто из соседей не видел этой картины — Робэрто, как обезьяна, скачет по крышам со мною на руках! Или, может, я сзади на горбу, в спящем состоянии?

— Чего смешного? — мама сбивает с глупых мыслей.

— Да так, просто, — не могу стиснуть губы, чтоб не раздражать её.

— И долго ты ещё будешь валяться? — недовольно вздергивает правую бровь.

— Дай мне десять минут, — понимаю, что от неё не отвязаться. — Умоюсь и спущусь! — чувствую, что я голая под одеялом.

Встала бы при ней, да потом начнется куча вопросов. Не поймана с поличным, а презрительных взглядов не избежать.

— Я буду на кухне, — закатила недовольно глаза и вышла.

Лениво потягиваюсь, так не хочется вставать. Мне бы ещё поваляться, а лучше в объятьях Робэрто. Робэрто — сердце замирает от одного звучания. Так непривычно звать его по имени, наверно, потому, что слишком долго его не знала, но думаю, теперь всё изменится.

Откидываю одеяло, пора подниматься. Встаю, кряхтя, как инвалид, выпрямиться трудно. Мышцы живота болят, ноги не держат от слабости. Не смотря на состояние не стояния, улыбаюсь от приятных воспоминаний. Приятная дрожь бежит по телу от одной мысли, что было ночью.

Оглядываюсь по сторонам, а где мой сарафанчик? Что-то не наблюдаю его нигде! Наверно, остался в лесу! А может… Ах, лучше не включать больную фантазию, пока от счастья с ума не сошла!

Накидываю домашний халатик и плетусь в ванную. Сразу лезу под теплый душ и начинаю вымывать все, что осталось во мне — липкое, скользкое, с кровеносным оттенком — неприятное вещество.

Через минут двадцать сижу на кухне в обществе родителей. Они уже обедают, что-то важно обсуждая, а я только попиваю кофе со сливками. Иногда ловлю удивленные взгляды на себе, неужели ночь меня так изменила?

— Может, и нам расскажешь, чего улыбаешься? — неожиданно встрял папа.

— Да так… — пытаюсь отмахнуться.

Теперь понимаю, чего они так на меня поглядывали. Я сижу и сама себе улыбаюсь, перематывая каждый момент минувшей ночи, начиная с безумного прыжка в воду и заканчивая крепкими и страстными объятиями.

— Ну, а всё же! — папа строго посмотрел.

— Пытаюсь представить, что вы мне подарите на день рождения, — первое, что в голову пришло, то и ляпнула.

— Заслужить нужно подарок ещё! — отрезал.

— Кто бы сомневался, — пожимаю плечами.

Ничего другого от него я и не ждала, поэтому даже не пытаюсь с ним бороться. Он такой, какой есть, его не изменить, но и я тоже такая, какая есть, и меняться не собираюсь, тем более ради него!

— Вот поступишь в колледж, потом и поговорим о подарке!

— Дэвид! — мама возмущенно передернула отца. — Так же нельзя! Это же все-таки день рождение!

— Всё хорошо, мам! Не нужно, — смотрю на неё и сама понять не могу, что сейчас чувствую. — Не нужны мне никакие подарки от вас, так, в шутку сказала.

— Эмили, папа тоже пошутил! — пытается выкрутить ситуацию.

— Ага, — встаю и вместе кружкой кофе ухожу из кухни, — Bon appétit! — закрываю дверь, чтоб их не видеть, не хочу испортить столь хорошее настроение.

* * *

Считаю дни, а они идут долго и нудно, а я терпеливо жду. Жду его — Робэрто, но он так и не появляется. Последние слова: «Я сам тебя найду!» звучали всё более противоречиво.

Пытаюсь держаться, чтоб не сходить с ума и не накручивать себя. Но, если зерно сомнения посеяно где-то глубоко в душе, то запретить ему прорастать невозможно. С каждой бессонной ночью оно больше, выше, уплотняет стебель. Распускает пышные листья, царапая стены души, заполоняя пространство. Зажимает сердце, не давая ему свободно биться. Каждый удар мучителен, отдается болью. Каждый вздох болезнен, кислород, словно азот, разъедает легкие. Изо дня в день умираю и снова возрождаюсь — замкнутый круг.