Оборона Опочки 1517 г. «Бесова деревня» против армии Константина Острожского - [29]

Естественно, с такими малыми силами (почты пановрады до 3000 чел., наемников до 1000) выходить в поле против «московитских загонов» нечего было и думать. Войско, которое выставили Н. Радзивил и О. Гаштольд, было вынуждено укрыться за стенами крепости: «…Панове же поидоша за крепости от великого князя воевод. Великого же князя воеводы розспустиша войско и воеваша Литовскую землю мало не до самые Вильны»[265].

С наступлением зимы «господарь назначил в Вильно вальный сойм панамрад и другим станам великого княжества», на котором они должны были принять соответствующие меры для защиты границ от прусского магистра и «московитов». Сигизмунд в это время находился в Польше и в работе съезда участия не принял. На сейме со стороны радных панов прозвучали призывы искоренить «непослу шенство» шляхты, игнорирующей окружные грамоты: те, кто не был в прошлом году на войне, должны были уплатить штраф в размере 30 грошей с человека. Полученные средства могли быть пущены на уплату наемникам[266]. Но эти мероприятия уже не могли воспрепятствовать новому вторжению русских отрядов на территорию ВКЛ…

28 февраля 1520 г., как отметили разрядные книги, «з Белые ходили воеводы к Витебску». В войске из 11 воевод, возглавляемых В. Д. Годуновым, помимо детей боярских были также «мурзы мордовские и тотаровя служилые»[267]. Саму крепость не штурмовали, однако были сожжены витебские посады: «у Витебска посад пожгли, и острог взяли, и людей многих побили…»[268]

К началу лета в Минске собралась «оборона земская», но вместо боевых действий было принято решение начать мирные переговоры с Москвой. В российскую столицу отправили посольство Януша Костевича и Богуша Боговитиновича.

В это время значительно активизировались русско-тевтонские контакты. После подписания союзнического договора в течение всего 1518 г. и до конца августа 1519 г. в Пруссии сменявшие друг друга русские посланники Елизар Сергеев, Константин Замыцкий и Василий Александров вели переговоры с орденскими представителями об условиях, сроках и размерах военных субсидий. О начале «своево дела» с польским королем великий князь известил тевтонского верховного магистра письмом от 22 ноября 1518 г.[269] Великий магистр заверил Елизара Сергеева, что война с королем Сигизмундом планируется не позже весны 1519 г.[270]

На неоднократные просьбы великого магистра предоставить денежную помощь до начала боевых действий с поляками Василий III ответил посланием от 26 августа 1519 г.: «…а как почнешь с нашим недругом, с королем полским, свое дело делати, и мы диаку Ивану Харламову тогды, и с собою не обсылаясь, и с пенязи велели к тебе ехати»[271]. Через несколько дней, желая удостовериться в намерениях тевтонцев, государь послал Некрасу Харламову во Псков инструкцию, в которой говорилось, что если великий магистр «ещо не почал дело делати», но «люди прибылые из иных земель у него есть, и наряд готов», то тогда, не дожидаясь начала боевых действий, Некрас Харламов должен был «магистру пенязи дати». При этом обращалось внимание, что в случае отсутствия наемников посланнику велено было «пенязей не давати»[272].

Сведения о готовности тевтонцев к войне Н. Харламов должен был получать от агента Василия Белого. Для русского правительства необходимо было удостовериться в наличии военного потенциала у ненадежного союзника — только в этом случае Польша не сможет оказать помощь Литве. Сведения о военных приготовлениях Ордена подтвердились, и нагруженный серебром на сумму 14 000 гульденов транспорт двинулся изо Пскова в Кенигсберг. Таким образом, русско-тевтонский военный союз начал воплощаться на деле.

1 ноября 1519 г. великий магистр, получив денежную ссуду на наем солдат, начал вести войну против Польши, взяв замок Браунберг (Бранево). Однако вскоре наступление братьев Ордена захлебнулось[273]. В течение всего 1520 г. в Москву поочередно прибывают посольства Мельхиора фон Рабенштайна, Георга фон Клингенбека и Альбрехта фон Шлибена с настойчивыми просьбами снова помочь великому магистру деньгами. Все орденские дипломаты как один заявляли о недостаточной финансовой помощи со стороны России и настаивали на присылке серебра на наем 2 тысяч кавалеристов и 10 тысяч пехотинцев.

Отслеживание ситуации и хода военных действий в Пруссии было поручено посланнику Александру Семеновичу Шерна, который периодически докладывал в Москву о передвижениях польских и тевтонских отрядов[274].

Неудачу первых месяцев войны с Польшей Альбрехту удалось слегка выровнять к концу июня 1520 г., когда из Дании и Германии на помощь верховному магистру двинулись две навербованные армии наемников. По словам датского посла, в 1520 г. великому магистру Альбрехту королем Христианом II была оказана помощь наемными войсками: «впервые послал еся полтретьи тысячи бранных людей, а вдругие послал еси две тысячи, в втретья послал еси три тысячи человек»[275], то есть всего 7,5 тысячи воинов. В свою очередь, великий князь заявил, что он «жаловал» великого магистра на нужды войны, однако размер жалованья, который на самом деле был небольшим, не оглашался.

На переговорах 1521 г. с датским посольством были обговорены вопросы оказания помощи Тевтонскому Ордену, решения порубежных споров и присылки специалистов («которые будут у тебя мастеры в твоей земле фрязове архитектоны и зеньядуры, и которые мастеры горазди каменого дела делати, и литцы, которые бы умели лити пушки и пищали, и ты б тех мастеров к нам прислал»)