Обольстительная леди - [2]

Взяв с пассажирки деньги, кассир отправил двух парней готовить экипаж. Пока они грузили багаж, Джесинда прогуливалась по залу ожидания, вздрагивая каждый раз, когда раздавался звук рожка, извещавший о прибытии или отбытии дилижанса.

Ожидание затягивалось, и Джесинда села на скамью, стоявшую у стены под лампой. Развязав ленты шляпки, она достала из сумки потрепанный томик лорда Байрона. Девушка пыталась вчитаться в строки «Корсара», своего любимого произведения, повествующего об отважном разбойнике, человеке, объявленном обществом вне закона. Однако пережитые сегодня волнения мешали сосредоточиться.

Сильно нервничая, она снова проверила выписанные документы на проезд, а затем положила их между страницами книги. Ей не давали покоя мысли о том, что вскоре она окажется на континенте. Как-то два года назад герцог Роберт Хоксклифф, один из ее братьев, постоянно опекавший Джесинду, взял с собой в Европу свою жену Бел, Джесинду и ее компаньонку Лиззи, чтобы те имели возможность побывать на пышных празднествах в честь окончания войны. Герцог был членом британской делегации на Венском конгрессе, и после того, как Наполеон был заперт на острове Святой Елены, путешествовать по континенту стало безопасно. Роберт показал дамам австрийскую столицу, они посетили несколько самых крупных и красивых городов Европы, и в каждом из них Джесинда была окружена толпой обаятельных молодых людей. Эта поездка очень понравилась Джесинде, хотя золотая стрела Купидона так и не ранила ее сердце. Из всех мест, которые она повидала, самым очаровательным девушке показался Париж, любимый город ее матери.

Скоро она снова окажется там, среди милых друзей матери, французских аристократов, ряды которых, правда, сильно поредели за последнее время. Наконец-то Джесинда обретет свободу. А главное, она избежит брака с лордом Гриффитом, к которому ее принуждали родственники. Ей не было никакого дела до того, что лорд считался завидным женихом, а брак с ним сулил большие выгоды обеим семьям, так как в результате этого союза объединялись в единое целое огромные земельные владения в северном Камберленде. Кроме того, жених был другом детства ее братьев и учился с ними в Итоне и Оксфорде. Он был единственным человеком, которому они могли доверить свою сестру. И это было его неоспоримым преимуществом перед другими претендентами на руку Джесинды.

Красивый утонченный Йен Прескотт, маркиз Гриффит, которому было около сорока лет, обладал твердым, ровным характером. Братья надеялись, что ему удастся обуздать пылкую, своенравную сестру. Йен не торопил со свадьбой, он согласен был ждать. Однако братья невесты спешили, а Джесинда не желала вступать в брак с человеком, которого не любила. Она всегда относилась к Йену как к одному из своих братьев. В ее глазах он был мужественным терпеливым опекуном. Он учил девушку, как следует поступать в той или иной ситуации. Пытался добиться ее послушания с помощью дорогих подарков. Словом, обращался с ней как с капризным и несмышленым ребенком.

Сегодня вечером в «Олмаке» Роберт, надеясь, что это — единственное место, где его сестра не осмелится устроить сцену, сказал, что после ее недавней выходки в Аскоте обе могущественные семьи, решившие породниться, полагают, что свадьбу больше нельзя откладывать. Он сообщил также, что семьи уже обо всем договорились и завтра будет назначен день, когда состоится бракосочетание. Джесинда была потрясена этим известием.

Ее братья были слишком заботливы, и любой пустяк вызывал у них тревогу. Джесинда считала, что им не хватает чувства юмора. То, что произошло в Аскоте во время конских скачек, по ее мнению, было всего лишь невинной шуткой, а вернее — безобидной забавой.

Узнав о решении семьи, Джесинда пришла в ужас. Она знала, что спорить с Робертом было совершенно бесполезно. Его гневный взгляд и твердый тон свидетельствовали о том, что он не намерен идти на уступки. Роберт перестал быть для нее милым старшим братом, над которым она порой довольно зло подшучивала в детстве. Теперь он постоянно напоминал Джесинде о том, что является одним из наиболее могущественных аристократов Англии, властным человеком, которого побаивается даже принц-регент.[1]

Поэтому Джесинда тайком покинула «Олмак», приехала в особняк Найтов, расположенный у Грин-парка, торопливо собрала свои вещи и, остановив первый попавшийся на Сент-Джеймс-стрит наемный экипаж, бежала из дома…

— Подайте милостыню, мэм…

Тихий детский голос вывел девушку из задумчивости. Подняв глаза, она увидела нищего мальчика, который до этого спал у горевшего очага. Сердце Джесинды сжалось от сострадания. Ребенок с мольбой смотрел на нее, протянув грязную ладошку. По виду ему было лет девять. В его огромных карих глазах таилась робкая надежда. Худой, босой и бледный, одетый в грязные лохмотья, он походил на огородное пугало. Бедный, несчастный мальчуган…

— Прошу вас, мэм, — тихо сказал мальчик и бросил испуганный взгляд через плечо на кассира, как будто боялся, что тот выбросит его на улицу. Ребенка била мелкая дрожь.

— Конечно, мой дорогой, — проворковала Джесинда и полезла в сумку за своим туго набитым кошельком. Достав четыре золотые гинеи, она протянула их мальчику. Это все, что она могла дать нищему, поскольку ей предстояло довольно дорогостоящее путешествие во Францию.