Обольщение журналиста - [46]

Но ведь можно сделать и так, чтобы и милосердие приносило прибыль. Да и деньги еще не все в этой жизни. Не люди для денег, а деньги для людей — вот какой должна быть основная установка. За всяким делом стоят конкретные люди, с их надеждами и чаяниями, с их идеями и амбициями. Разные люди — разные мечты. И эти мечты ждут своего воплощения.

Девушка тяжело вздохнула. Что поделаешь, и в Кливленде живут такие же, как везде люди, и они тоже умеют мечтать.

Какой город выбрать? Она приподняла в руках, будто взвешивая, конверты с приглашениями, по одному на каждой ладони, будто стараясь определить, который из них перевесит. Она знала, что один город только-только справляется от самого болезненного спада в экономике за всю историю штата. Другой готов покатиться в яму. И оба нуждаются в поддержке. Поддержке таких, как она.

Дениза думала о матери, о той цене, которую пришлось ей платить в течение жизни, продавая свой единственный товар — мастерство танцовщицы. Глория всегда делала вид, что ее жизнь в сплошных разъездах по большим и малым сценам — одно удовольствие. Денизе надо было побывать в ее шкуре, выступая перед распаленными хмелем мужиками в грязном прокуренном баре, чтобы понять, что скрыто за фасадом. Да, мать продавала свое искусство, но никогда — себя.

А я, я продала душу…

Но никогда, ни одной минуты я не пожалела бы об этом, размышляла Дениза в отчаянии. Разве можно измерить цену здоровья матери? Какова цена возвращенной радости, возвращенного счастья? Нет им цены!

Если бы не Рей. Если бы только не он…

Она открыла коробочку с браслетом, подаренным ей ко дню рождения. Нежно скользнула пальцами по драгоценным камням. Как бы хотелось сохранить эту вещицу на память о нем, об их встречах. Но она не могла. Слишком уж дорог подарок. Если бы он только знал!..

Нет, не хочется об этом думать. Дениза убрала браслет в коробочку и решительно захлопнула крышку.

Итак, Ричмонд или Кливленд? Ричмонд напоминал бы дом. Они с мамой стали бы жить неподалеку от тети Полли и двоюродных сестер, оставшихся в Вашингтоне. Но Рей часто ездил в столицу по делам, и они могли бы случайно встретиться, хотя это и маловероятно…

Нет, уж лучше Кливленд. Лучше сразу и навсегда расстаться с иллюзиями. Уж в Кливленде Рею точно делать нечего.

Зазвонил телефон.

— Привет, мы сегодня ужинаем в яхт-клубе. Место было выбрано не случайно. И наедине, и в окружении народа одновременно. Достаточно интимности для разговора, но недостаточно, чтобы, забывшись в объятиях друг друга, потерять чувство времени и пространства и погрузиться в сладостный дурман, уносящий все остальные мысли, кроме одной — быть с ней.

Сейчас, когда они сидели рядом за столом, Рей понял, что в очередной раз просчитался. Достаточно было одного ее взгляда, чтобы он забыл о своем решении выяснить все до конца. Спасаясь от магического притяжения этих синих глаз, он уткнулся носом в меню. Сделав заказ, Рей, все так же избегая смотреть Денизе в глаза, спросил:

— Твои планы остаются в силе?

Она повела плечом. Ей не понравился его тон, словно у прокурора.

— Да. У меня на то личные причины.

— Связанные со скандалом?

— Каким скандалом?

Она действительно не понимала, о чем он говорит.

— Ну, эта история с Нортоном.

Девиза даже обрадовалась. Он сам давал ей в руки подсказку.

— В какой-то мере — да. Я чувствую себя ответственной за эту ошибку.

Итак, она все же сообщница.

— Ты дала добро на ссуду?

— Да.

Конечно, заключительную подпись должна была поставить она.

И тут Рей как с цепи сорвался.

— Да ты хоть понимаешь, что наделала?! Двести тысяч долларов слишком большая сумма, чтобы прикрыть фальшивку! Ты должна была выяснить, что фабрика существует только на бумаге! — Он перегнулся через стол, будто собираясь поймать преступницу за руку. — Для тебя это не могло не быть так же очевидно, как и для тех, кто сейчас расследует это дело!

— Наверное… — неуверенно ответила Дениза, озадаченная его напором. Что это Рей так волнуется из-за дела Нортона? Раньше о нем почти не вспоминал. Да и на той пресс-конференции предпочитал отмалчиваться.

— Ну? — рычал он. — Или ты не согласна, что двести тысяч — приличный куш?

— Да, — только и смогла она ответить.

В глазах его плясали злые огоньки, как в тот вечер в баре Трэвиса. Двести тысяч — это всего лишь половина от тех четырехсот. И если он узнает… Денизу всю передернуло от одной этой мысли.

— Конечно, это была ошибка, — сказала она тихо. — Но тогда я была так занята, что могла…

Она хотела сказать — подписать что угодно, но у нее сорвался голос при одном воспоминании о том тяжелом времени, когда она работала на двух работах и успевала еще посещать больницу, сражаясь за мамину жизнь.

— Ты знаешь, тогда у меня были очень большие проблемы…

И вы их решали вместе с Нортоном, мысленно закончил Рей. Молодая девушка, добрая нежная, с открытым сердцем, легко могла стать жертвой опытного обольстителя. И он вовлек ее в грязную игру.

— Ты боишься, что еще кое-что может стать известно?

Дениза кивнула. Кто знает, сколько она в то время могла наделать ошибок.

— Знаешь, если тот, кого ты любишь, в беде, — начала она, — что-то в тебе ломается, и ты не всегда отдаешь себе отчет в своих поступках.