Обольщение миледи - [64]

Лицо Беатрис исказила гримаса боли.

– Что за изверг поднял руку на невинных детей? – пробормотала она жалобно.

Элиан не знала ответа на этот вопрос и только покачала головой.

– Господи, ты позволил им погубить моих крошек! – воскликнула леди Хейдон так громко, что Элиан вздрогнула. – Как ты мог обойтись со мной столь жестоко? – причитала она. – Ты даже не дал мне возможности проводить их в последний путь.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Беатрис. Издав какой-то лающий звук, Беатрис пала на колени, затем повалилась вперед и замерла, распластавшись на камышовой подстилке.

Следовавшие один за другим всхлипы буквально разрывали ей грудь. Рыдания, казалось, исторгались из самой глубины ее существа, с трудом находя выход наружу. По телу ее пробежала судорога, и она, как безумная, замолотила кулаком по полу.

У Элиан разрывалось сердце. Вот что досталось ей в наследство от отца – лицезреть трагедию материнской души, убитой беспредельным горем. Сколько еще матерей и вдов оплакивали своих сыновей и мужей, погибших от рук разбойников, пригретых ее отцом? И все потому, что он изобрел новый способ пополнения своей мошны.

Элиан подбежала к мачехе Джоса и упала рядом с ней.

– О миледи, мне очень жаль, – тронутая до глубины души, произнесла Элиан. Чтобы хоть как-то успокоить женщину, она нежно гладила ее вздрагивающую спину.

Прошло довольно много времени, прежде чем рыдания Беатрис утихли, теперь она только всхлипывала.

– Вам надо вернуться в постель, миледи, – промолвила Элиан.

– Я понимаю, но не могу. – В голосе Беатрис прозвучал страх.

Элиан снова погладила ее по спине.

– Постарайтесь перевернуться на спину, и я помогу вам.

Беатрис вздохнула и легла на спину. На щеках и лбу отпечатался узор плетеной подстилки. Лицо было красным, глаза опухли и потускнели от слез.

– Спаси меня, пресвятая Богородица, – прошептала благородная дама, глядя на свою помощницу. – Это ты?

– Да, я, – несмело промолвила Элиан, опасаясь, что леди Беатрис либо ударит ее, либо выгонит вон.

Однако Беатрис лишь вздохнула. Горе несчастной было столь велико, что вытеснило из сердца ненависть. При мысли о том, что и она виновата в страданиях этой женщины, Элиан испытала стыд. Она закрывала глаза на все, что творил ее отец, не желая вникать в его дела, хотя могла бы предотвратить многие преступления.

И движимая чувством вины, Элиан воскликнула:

– О, миледи, если бы только я могла вернуть вам ваших дочерей! Я не верила, что он творит!

– Ты о ком?

Элиан понурила голову.

– Миледи, думаю, мой отец покрывает злодеев, погубивших ваших дочерей и супруга.

Глаза леди Хейдон полыхнули яростью. Стиснув челюсти, она с такой силой схватила Элиан за руку, что та вскрикнула.

– Что это? – спросила леди Хейдон резко. – Притворное раскаяние, чтобы облегчить свою совесть, или желание помочь мне в совершении мести? Отвечай! Чтобы между нами не возникло никаких недоразумений. Поможешь ли ты мне отомстить твоему отцу за загубленные жизни моих крошек?

Отомстить отцу? Но это грех. Бог велит чтить отца своего и мать. Элиан судорожно сглотнула. Дочь, предавшая отца, станет парией. Все от нее отвернутся.

Но тут Элиан вспомнила тех, кого предал ее отец. Свою матушку, сестер, мать Герту, бедную милую Изабелл, вторую жену отца, и ее мертворожденного сына. Убитых купцов, Кларис и Аделаиду. Лорда Хейдона. Они взывали к ней с мольбой, требуя отмщения.

У Элиан не было выбора. Но она не в силах была сказать об этом вслух. Лишь кивком выразила свое согласие.

В глазах благородной дамы сверкнул огонь злорадства.

– Тогда помоги мне. У нас много работы.

Глава 20

От голода у Адельма подвело живот. Он попытался сплюнуть дорожную пыль, но безуспешно. Во рту пересохло.

Уже второй день стояла необычная для этого времени года жара. Несмотря на утро, шерстяное белье, поддетое под металлическую кольчугу, насквозь пропиталось потом. До Набуэлла оставались еще многие часы пути.

По крайней мере его конь и второй, которого он вел на поводу, были полны сил. Наличие двух лошадей гарантировало прибытие в город до наступления ночи.

Чтобы приобрести этих лошадей, ему пришлось продать своего четвероногого друга, верного товарища многих лет. Адельм встряхнул головой, гоня прочь угрызения совести. Единственное, что его утешало, – это мысль о том, что он не загонит до смерти своего прежнего коня. Потому Что ни у одной лошади не хватит сил доскакать от Лондона до Набуэлла за два дня. А ему требовалось возвратиться в Набуэлл уже сегодня. Утром исполнилось ровно две недели с того момента, как Хейдон прибыл в Конитроп. В этот день Рейнер должен был выдать сэру Джосу злодеев.

Открытие, сделанное в Лондоне, заставило Адельма поехать назад в Набуэлл уже спустя четыре дня после прибытия вместе со своим изрядно поредевшим отрядом в Вестминстер. Вчера по требованию матери он ездил знакомиться со своим дядей. Джерард оказался добродушным и прямым. Таким, как Элиан. Своих родных и близких он ценил выше денег и материальной выгоды. В этом Амабелла была права. Ее брату недоставало хватки делового человека.

Джерард со слезами молил племянника больше не совершать греха, но не потому, что Адельм пригрозил ему, а потому, что дядя искренне боялся за его душу. Вместо того чтобы прогнать Адельма за содеянное, Джерард пригласил незаконнорожденного сына своей сестры отобедать с ним. К немалому удивлению Адельма, за столом дядя представил его своим домашним как родственника, причем без колебания, несмотря на его происхождение и то, что Джерарду было известно о грехах племянника.