Обольщение Евы Фольк - [13]
Свернув в первую улицу направо, она покатила вдоль длинного ряда домов. Окна одного из них мыла какая-то женщина. Увидев Еву, она швырнула в девочку мокрую губку.
— Шлюха! Из-за тебя мой муж до сих пор в тюрьме! — крикнула побагровевшая от злости женщина в спину удаляющейся Еве. — И ты, и девчонка Краузе — вы обе шлюхи! Теперь на вас ни один порядочный мужчина не посмотрит, и поделом вам!
Ева молча налегала на педали, медленно поднимаясь вверх по покатому спуску. Ей хотелось плакать, но не столько от жалости к себе, сколько от захлестнувшего ее жгучего гнева. Вдруг, у нее за спиной раздался запыхавшийся голос Вольфа Кайзера.
— Ева, подожди!
Девочка обернулась.
— За тобой не угнаться, — сказал Вольф, изо всех сил налегая на педали.
Ева затормозила и спрыгнула с велосипеда. Вольф остановился рядом.
— Что тебе нужно? — злобно спросила Ева. Бросив велосипед на тротуаре, она уселась на бордюр.
— Ты чего? — удивленно посмотрел на нее Вольф.
— Ненавижу эту деревню, — тряхнула головой Ева.
Вольф, также опустив свой велосипед на землю, сел рядом с ней.
— Ты что, из-за той коровы так разозлилась?
— Так бы и поколотила их всех! — передернула плечами Ева, на что Вольф только рассмеялся. — Не вижу ничего смешного!
— Да ладно тебе. Ты куда едешь?
— К Линди, — достав из кармана носовой платок, Ева высморкалась.
— Я слышал, приезжает твой дядя Руди.
— Да, — при воспоминании о дяде Ева немного повеселела. Она любила Рудольфа фон Ландека. Этот практичный, уверенный в себе весельчак во время своих редких визитов всегда приносил в их дом массу интересных новостей и добрых шуток. Кроме того, он любил беседовать с Евой.
— Он же — брат твоей мамы, да? — спросил Вольф.
Ева кивнула.
— А у тебя еще есть дяди, кроме него? — продолжал Вольф.
— В Германии — нет. У папы есть брат Альфред, но он уехал в Америку еще в начале войны. Мама считает его трусом.
— Я тоже, — сказал Вольф. — Я слышал, Руди — богатый.
— Он работает на одну компанию в Берлине… Кажется, «Розенштайн Timme»… Она выпускает типографскую краску. Так вот, дядя Руди ездит по всей Европе, заключая договора с разными газетами. Представь: он иногда даже ездит в Нью-Йорк!
— Розенштайн… Похоже, директор этой компании — еврей. Лично я бы не работал на еврея.
— А что тут такого?
— А зачем обогащать евреев? Они предали нас, а теперь еще и наживаются на нашей беде.
— Бьюсь об заклад, тебе это сказал Ричард Клемпнер, — хмыкнула Ева.
— У партии есть все доказательства, — не отступал Вольф. — Знаешь, я бы тебе советовал присоединиться к «Союзу немецких девушек». Они объясняют, что такое еврейский большевизм, и учат, как стать хорошей немецкой матерью. Тебе бы бесплатно давали журналы, наподобие «Молодежь и родина».
Ева, встав с бордюра, подняла свой велосипед.
— Единственные евреи, которых я знаю, живут здесь, и мне они ничуть не мешают. Между прочим, в ту ночь только Зильберман побежал за помощью.
Вольф, сплюнув, резко встал на ноги и поднял свой велосипед.
— Советую тебе почитать, что пишет о евреях Генри Форд, — произнес юноша, перебрасывая ногу через раму.
— Это тот, который делает машины?
— Он самый. Как видишь, проблему с евреями понимают не только национал-социалисты.
Ева равнодушно пожала плечами. Ее все это не интересовало.
— А что это у тебя под блузкой? — вдруг спросил Вольф.
Ева покраснела.
— А чего ты туда пялишься? — отрезала она, и, сев на велосипед, продолжила свой путь.
Свернув за угол дома профессора Кайзера, Ева увидела на садовом участке Андреаса и его отчима. Парень, упершись кулаками себе в бока, смотрел на овощную грядку, на которую профессор указывал своей тростью.
— Ты вырвешь весь этот ряд! — кричал Кайзер.
— Но я…
— Я сказал весь ряд! — гаркнул профессор. — И не надо мне что-то доказывать! — на этом он развернулся и, что-то гневно бормоча себе под нос, поковылял к дому.
Спрыгнув с велосипеда, Ева быстро вытащила из-под блузки бумажный сверток.
— Привет, Андреас.
Парень, обернувшись, просиял. За последнее время он стал шире в плечах, а его лицо начало приобретать более мужественные очертания. «Он хорошеет с каждым месяцем», — промелькнуло в голове у девочки.
— Ева! Привет! А я тут грядками занимаюсь.
— Вот и занимайся, — сказал, подъехавший в этот момент Вольф. Остановившись возле Евы, он поставил велосипед на подножку.
— Рад тебя видеть, — сказал Андреас, подходя к Еве. — Знаешь, я…
— Спасибо за цветы и за то, что вернул мне ожерелье.
— Да не за что. Клемпнер снял твое ожерелье с руки мертвого француза, а Ганс попросил ювелира отремонтировать застежку.
— Спасибо вам большое, — Ева провела пальцами по висящему у нее на шее ожерелью. — Оно для меня много значит. — Вдруг, спохватившись, она решила поскорее сменить тему разговора. — А почему профессор Кайзер так кричал на тебя?
— Видишь вон тот ряд капусты?
Ева кивнула.
— В нем несколько кустов выступили немного в сторону.
— Ну и что?
— А то, что теперь я из-за этого должен вырвать весь ряд и посадить вместо него огурцы.
— А почему бы просто не пересадить те несколько кустов?
— Вот и я о том же говорю, но отец настаивает, что если хотя бы один — не на месте, то вырвать нужно весь ряд.
«Путь слез» перенесет вас в XIII век – мрачную эпоху Крестового похода детей, – когда более 50 000 подростков из Германии и Франции, подстрекаемых духовенством, отправились в Святой Город, чтобы отвоевать Гроб Господень. Автор, Дэвид Бейкер, мастерски соединив художественный вымысел и историческую правду, написал великолепный роман о жизни небольшого отряда крестоносцев во главе с отважным предводителем Вилом, его братом Карлом и сестрой Марией.Реализм и захватывающий сюжет этой истории возвратит читателя в глубину веков, и расскажет о вере, устремленной в вечность и противостоящей натиску невероятных трудностей.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.