Один мазохист как следует оторвался. Омоновцы еле от него отбились, так он их затрахал. То по спинке ему пройдись, то по животику.
Я только из толпы выбрался, чувствую, мою задницу уже кто-то пасет. Оборачиваюсь, дядька стоит, рожы корчит и доллары сумасшедшие тихонько показывает. Думаю: "Что ж, назвался голубым груздем, полезай в голубой кузов. Пора и к работе приступать".
Пришли к нему в номер. Там уже столик накрыт. Разговорились. "Вы поньемаете, Сьеня,- стал вещать он,- в каждом мужчине живет две натуры: мужская и женская. Но вторая, она обществом подавляется. Вы поньемаете? Мы сейчас создаем "Всемирную ассоциацию геев", целью которой будет разбудить во всех мужчинах женскую его часть".
Послушал я его, и вдруг мне всех наших женщин несказанно жалко стало. Нет, думаю, наши бабы и так несчастные - "коня на скаку остановят, "Камаз" с рывка заведут" - а что будет, если еще и мужики все как один в голубые подадутся! Тут я сразу Любку, жену свою, вспомнил, девчат наших с завода, и так грустно мне грустно стало.
Пора, думаю, заканчивать с сексуальными экспериментами. Только я к двери направился, а дядька мне на шею прыг, и давай плакать, мол, не уходи "Сьеня", полюбил я тебя, и нахал такой под юбку лезет.
Тогда я этого придурка из Европы "Амареттой" по чайнику приласкал, он сразу вместе с сознанием ко мне всякий интерес потерял, а сам бегом домой к жене.
Любка дверь еще открыть не успела, я ее хвать и в спальню, обои смотреть. Полчаса спустя счастливая Любка сказала: "Все-таки красивые, что ни говори, Сеня, обои у нас в спальне". А я говорю: "Завтра, Люб, я тебе обои еще лучше поклею, а сейчас давай спать, а то мне с утра еще на завод идти - там производственный процесс налаживать".
