Обняться, чтобы уцелеть - [70]

Сотрудники Михаила Яковлевича разузнали даже, за каким именно столом будет сидеть Серебряный, и Леониду, неплохо представлявшему планировку ресторана, удалось подобрать и заказать, как он выразился, стратегически удобное место. Они с Ксенией сели так, что очутились недалеко от большого зеркала, украшавшего один из залов. В этом же зеркале, только чуть издалека, отражался и заказанный лже-Голубевым и его компанией стол.

Ксения и Леонид специально приехали на полчаса раньше указанного детективами времени. Интересовавший их большой стол еще пустовал – на нем стояла табличка, сообщавшая, что место зарезервировано.

Голубев огляделся. Этот ресторан был хорошо ему знаком по той, «прошлой» жизни, он часто бывал здесь с приятелями или деловыми партнерами. Здесь он неоднократно ужинал с Инной, сюда пригласил Олесю, когда находился еще в старом теле, здесь же встречался с Михаилом Яковлевичем и его сотрудницей Ларисой. Но теперь все это казалось таким далеким… Как выразилась Ксю, «давно и неправда».

Они заказали ужин с расчетом на долгий вечер, однако обоим кусок в горло не шел.

– Я так боюсь, – призналась Ксения, лениво ковыряясь вилкой в салате. – Думаю, а вдруг не получится, вдруг что-нибудь случится… Вдруг они не приедут, вдруг сядут как-то неудобно, и Серебряного не будет видно в зеркале… А самое главное – вдруг твоему отражению не удастся договориться с отражением Глеба. И что тогда?

– Перестань сейчас же! – возмутился Голубев. – Больных учишь мыслить позитивно, а сама как себя ведешь? И даже сомневаться не смей! Все у нас получится!

– О, я смотрю, царь Леонид настроен сегодня по-боевому! – Она кивком поблагодарила официанта в вышитой косоворотке, который подлил ей минералки в опустевший стакан.

– Да, Ксю, – подтвердил Голубев. – Я решил для себя, что буду бороться до конца. Как мой тезка-спартанец. Не выйдет с Серебряным – буду сражаться с болезнью. Теперь, когда ты рядом, я могу горы свернуть…

– Можно подумать, ты без меня этого не мог! – Она сделала большой глоток из своего стакана.

– Знаешь, мне тут на днях одна мысль в голову пришла… То, что я возглавил Завод, и все остальное произошло именно благодаря тебе. Ты тогда так больно меня ранила… И если бы я не занялся делом, то просто не знаю, как бы вообще пережил наш разрыв.

Ее вилка застыла в воздухе.

– Так что же, получается, я была права? Если бы мы были рядом, ты ничего бы не достиг?

– Не болтай ерунды! – возмутился Леонид. – Вроде большая умная девочка, а иногда такую ахинею несешь…

Она хотела что-то ответить, но он жестом попросил ее замолчать.

– Тихо! Кажется, приехали!

– Да, точно! Вон Ле… То есть, я хотела сказать, вон твое тело.

Лже-Голубев появился с большой шумной компанией, но Леониду настоящему никто в ней не был знаком, и это его почему-то обрадовало. Впрочем, нельзя сказать, что Глеба Серебряного окружали совсем уж неизвестные люди, – за один стол с ним уселись знаменитый певец, светская львица, чье фото постоянно появлялось на страницах глянцевых журналов, и узнаваемый политик. Последний был в центре внимания, видимо, как предположили Ксения и Леонид, праздновал какое-то событие в узком кругу.

– А наш общий друг времени не теряет, – констатировал Голубев, подцепив на вилку оставшийся кусочек рыбы. – Ишь, какие знакомства завел…

– А я думала, это твои бывшие приятели.

– Нет, я ни с кем из этих людей не общался… Ну что же он медлит, черт возьми!

– Ты о ком? – не сразу поняла Ксю.

– Да об отражении, чтоб его… Почему он сидит как в гостях, почему не подходит к нему?

Тот, о ком шла речь, уловил негодование хозяина. Встретил его взгляд, кивнул. Неторопливо поднялся и медленно направился в нужный конец зала. По его виду не оставалось сомнений, что делать это ему совершенно не хочется.

– Давай опять выпьем, что ли! – Ксения подняла бокал с красным вином. – За успех нашего дела.

Голубев чокнулся с ней и машинально сделал несколько глотков, не отрывая взгляда от зеркала. То, что там происходило, ему не слишком нравилось. Его отражение, имевшее облик загримированного Кирилла Рощина, пыталось заговорить с отражением человека, выглядевшего так, как совсем еще недавно выглядел он, Голубев. Но отражение Глеба Серебряного, похоже, не желало идти на контакт.

– Ну что? Что они там? – нетерпеливо спрашивала Ксю. Она сидела спиной к зеркалу.

– Да ничего хорошего, – хмуро отвечал Леонид. – Похоже, он вообще не хочет разговаривать с ним. Мой что-то пытается втолковать ему, а он вроде даже и не слушает… Постой, поднял голову, что-то отвечает… Нет. Это он кричит на моего, жестикулирует, явно прогоняет прочь.

– Хорошо еще, что Серебряный тоже сидит спиной к зеркалу и не видит, что там происходит… – заметила Ксения. – Да ему и не до этого, вон как бурно он веселится. А эта моделина слева от него так и виснет на нем, тьфу, смотреть противно!

Отражение Голубева тем временем повернулось к своему хозяину и бессильно развело руками. «Извини, но я сделал все, что мог!» – говорил этот жест. Рассерженный Леонид знаком приказал ему продолжать. Скорчив недовольную мину, оно все же вернулось к отражению того, кто сидел за большим столом, и снова попыталось заговорить с ним. А тот, видимо, огрызнулся, решительно поднялся, оттолкнул несостоявшегося собеседника и направился прочь.