Обноженный - [24]

Вот, как-то под настроение — щит себе сделал. Ивашко увидел — долго-долго грустно вздыхал.

— Вот, Аким Яныч, моя обновка. Тут ещё надо рисунок какой изобразить. Я так думаю — рябину. Наш, значит, родовой символ. И… может, печку с трубой?

— Итить… Яша… скажи мне — в чём я перед господом нашим всемилостивейшим столь сильно согрешил, что послал он мне на старости лет такое… убоище?

Опять не так. И чего он меня всё критикует? Я никого не имею ввиду, но непрерывный критик называется — «кретин».

Щит как щит. Оковки, умбон, размер… Я уже рассказывал о древних славянских неподъёмных круглых деревянных щитах. Сейчас круглые щиты только у степняков. Конечно, не деревянные — кожаные. Лёгкие, на плетёном из лозы каркасе.

А на «Святой Руси» — «русский миндаль во весь рост». Копейщик втыкает нижний уголок в землю и прячется за щит.

Дальше эти щиты будут расти, и вырастут в нормальную павезу. Которую таскать по полю боя — только вдвоём. В платёжных ведомостях итальянских наёмников чётко видны две разных категории: стрелки-арбалетчики и к ним щитоносцы. Толщина щитов — чтобы не пробили. Для справки: английские лучники пробивали своими стрелами дубовые ворота французских замков в четыре пальца толщиной.

Одновременно имеется и противоположная тенденция — уменьшение щита. Это приведёт к появлению рыцарского тарча и кулачного щита. Всаднику и фехтовальщику-одиночке большой щит неудобен.

Но это через века. А пока названные категории железомахателей используют уменьшенные миндалевидные щиты.

Вот и у меня такой — раза в полтора меньше «русского миндаля» по всем координатам. Соответственно, у него и вес для меня… приемлемый.

А прикол, от которого Аким плакаться начал, в том, что все нормальные люди ставят на маленьких щитах крепёж с тыльной стороны как на больших: слева — петлю под локоть, справа — рукоять под ладонь.

Вы меня ни с кем не перепутали? Я имею в виду — насчёт «нормальных людей»…

У меня петля — посередине, ниже умбона, а рукоять, тоже по вертикальной оси щита — под верхний край.

Как я щит на левую руку надел, так Аким сглотнул, закрыл лицо руками и стал сам с собой негромко разговаривать. Матерно-зоологически.

Артёмий… поперхнулся. Потом пошёл вокруг меня. Тоже про себя чего-то бормочет.

— Так… А как?… А отбой…? Интересно… А нос заточить?

Последнее — не про мой личный нос, а про носик щита. На таких маленьких щитах носик делают железным и затачивают. Применяется как колющее оружие. Есть гравюра со Святым Георгием, где он поражает дракона в глотку именно этой частью щита.

Яков смотрит со скукой — детские шалости. Не прав он, доказываем. Беру свою шашечку, держу щит, как обычно здесь держат: вертикально, носиком вниз и командую:

— Давай, Яков, потихоньку сверху.

Тот вздохнул уныло, но меч поднял и обозначил удар сверху.

А я его принял. На щит. Аккуратненько, с наклоном и отклонением. Высунул за щит свою шашечку, но не в сторону противника, а поперёк лицевой поверхности своего щита. Прижал его клинок к своему щиту, и повёл щит вниз-вправо. Поворачивая к горизонтали, чуть заваливая на меч, и продвигая шашечку по клинку. К его руке.

В первый момент он не понял. А потом психанул, рванул меч на себя и отскочил шага на четыре.

Я его понимаю: когда привык, что клинок как продолжение руки — идёт, куда надо едва только подумал… И вдруг он не идёт, вдруг его что-то держит, вдруг его кто-то другой направляет…

— Зашибленный уелбантуренный факеншит… Офигительно…

Ивашко же — нормальный святорусский человек! И вдруг такие конструкции… Поднабрался от меня всяких… словесных паразитов.

— Истинную правду глаголешь — офигивательно.

Ну вот. Уже и Артёмий. А я ведь говорил, что всякий попаданец — зараза. Вот, заражаю исконно-посконный русский язык всякими… междометиями. А какой оно даст эффект за восемь веков? А в международном масштабе? Может, и Пушкин тоже… уелбантурит что-нибудь типа:

   «Мой дядя самых честных правил,

   Когда не в шутку офигел,

   Он уважать себя заставил

   Но лучше б сразу околел».

Не дай бог! Фильтруй базар, Ванюша. А то филологи к третьему тысячелетию с ума сойдут.

Надо постоянно напоминать попаданцам, чтобы помалкивали. Из гигиенических соображений — из опасения засорения родной речи. А то ведь языкознание — точная наука. Следы попадизма должны быть видны в языках, как раковины древних моллюсков в триасовых отложениях. Не видим — потому что не ищем?

— Ну-с, уважаемые сотоварищи по мечемаханию, зарезанию и посечению, как вам мой щит?

— Мда… Ты, боярич, ещё разок можешь? Яков, иди сюда. Давай-ка повтори и медленнее.

Мы повторили. Я отделил «ловлю» меча на щит от захвата клинка шашечкой. Теперь шашка прошла позднее: через верхний край уже наклонённого к горизонтали щита.

— Тут, очевидно, ты, продвигаешь свой клинок влево, до его кисти, освобождаешь его меч и попадаешь Якову шашкой подмышку.

— Тут, Артёмий, есть ещё вариант. Яков, повтори.

Пользуясь нижней частью щита, которая оказалась вытянутой горизонтально влево от моего левого локтя, я выталкиваю её локтем вперёд и проталкиваю ею кисть руки Якова с мечом мимо себя. При этом он разворачивается ко мне боком.