Обнаженный меч - [92]

Но иногда силы Бабека дробились. Местные феодалы то принимали сторону Бабека, то переметывались на сторону халифа Мамуна. Феодалам исстари нравилось двоевластие. Они вели игру, выгодную им, желая, чтобы война между Бабеком и халифом не прекращалась, и они в этой суматохе делали все, что им заблагорассудится. Бабек отнял у феодалов земли и раздал их крестьянам. Феодалы, лишенные владений, вступали в столкновения с крестьянами. Бабек положил конец засилью феодалов в Азербайджане. "Уймитесь! Все вы обязаны служить в народном ополчении!"

Заключив мирный договор с византийским императором Михаилом II Заикой[123], халиф Мамун несколько успокоился по поводу западных границ халифата. Отозвал половину своего войска с границы с Византией. Затем, набрав новое войско в Багдаде, Хорасане и арабских провинциях, велел возглавить его Мухаммеду ибн Хамиду и послал его против Бабека. Азербайджан опять объяло пламя. Бабек вынужден был призвать каждого десятого жителя страны. Теперь у него было пятидесятитысячное войско, тридцать тысяч которого составляла конница.

Пожар войны разгорался с обеих сторон. Никто не знал, когда он погаснет. Халиф Мамун возлагал беспредельные надежды на Хаштадсарскую битву.

Бабек тоже действовал искусно, стараясь продлить время мелких стычек, чтобы решающее сражение пришлось на зимнюю пору. Он знал, что халифские войска, привыкшие к теплу, не вынесут зимних холодов в горах…

XXXII БАЗЗСКИЙ ТИГР

Перед бурей море вздымается.

Вершина Хаштадсара белела с того дня, как солнце вошло в созвездие Рыбы. Снег шел не переставая, островерхие скалы были покрыты снегом. Говорили, что такой зимы сроду не бывало. Это было" на руку Бабеку. Мороз пуще холеры устрашал халифские войска. Дороги были завалены снегом. Многие караваны на долгие недели застревали на постоялых дворах. На некоторых дорогах даже помещения для гонцов были заперты. Моллы, находящиеся в халифских войсках, день и ночь молились, упрашивая аллаха, чтоб он остановил буран. Все было бесполезно, природа делала свое дело. Враги в утешение твердили, дескать, аллах сам покарает Бабека, ибо по его милости они угодили в такую метель… Надо переждать, иного выхода нет.

Ставка Бабека разместилась в большой пещере, неподалеку от вершины, на восточном склоне Хаштадсара. Отсюда поступали: приказы в народное ополчение. Здесь начальники обменивались мнениями, советовались. Каждый приказ предварительно взвешивался, обсуждался. Малейший промах мог нанести большой урон; ополчению.

Как только разразился буран, ставка Бабека превратилась в соколиное гнездо. Сюда вела тропа, еще более узкая и крутая, чем Текекечян в Баззе. В метель даже гонцы Бабека иногда сбивались с пути и вынуждены были возвращаться вниз, в войсковой стан. Потом нашли средство: из лагеря в ставке протянули веревку длиною версты в три, кое-где ее обмотали вокруг камней, чтоб держалась крепко. И если надо было в буран посетить ставку, то поднимались в гору, держась за веревку и делая передышку.

За ночь у входа в ставку Бабека столько снега наметало, что утром бойцам еле удавалось разгрести его. Чуть пониже ставки, под скалой Гавал, была удобная площадка. Здесь стоял в постоянной готовности отряд личной охраны Бабека.

Благоволивший к хуррамитам византийский император Михаил II Заика вел тайную переписку с Бабеком… Его гонцы довольно часто, держась за веревку, с помощью хуррамитских воинов: поднимались в "соколиное гнездо". Но ждать помощи от византийцев было бесполезно. Императора сейчас больше всего волновала собственная судьба. Рабы под предводительством Фомы восстали против своих хозяев. К рабам примкнули и монахи. Хотя переписка и продолжалась, император ничем не мог помочь Бабеку. Бабек более всего полагался на свое войско и одним из важнейших, условий считал дисциплину среди бойцов.

В Хаштадсаре все еще бушевала метель. Чтоб не замерзнуть, часовые бегали возле своих постов. Иногда, чтоб согреться, и вино пили. Это Бабек позволял.

Без разрешения Бабека часовые никого не пропускали в ставку. Это распространялось и на самых влиятельных военачальников. Даже супругу Бабека, Кялданию, даже сына его, Атара, и тех без разрешения никто не осмелился бы пропустить в ставку. Баруменд тоже не могла подняться к сыну без его разрешения. Порядок в. народном ополчении был твердым. Нарушители подвергались тяжелому наказанию.

Младший брат Бабека, Абдулла, подрос и служил в войске. Однажды он решил без разрешения провести в ставку схваченного лазутчика. Абдулла был в подпитии и потому избил часовых, попытавшихся остановить его и даже поднял на них меч:

— Да кто вы такие, дурачье! Что я не могу пройти к моему родному брату?!

Часовые и Абдулла скрестили мечи. И Абдулла и один из часовых были ранены…

Бабек приказал:

— Посадить его в пещеру, не давать ни еды, ни воды! Пусть знает, как после возлияния поднимать меч на часовых!

Слух о выходке Абдуллы дошел и до Баруменд в Базз. Мать понимала, что Бабек сурово накажет его. Письмо, с ее слов написанное, было послано с гонцом в Хаштадсар: "Бабек, считай, что я бросила свой гелиб между вами[124]. Ради меня прости Абдуллу. Назначь какое угодно наказание, только не убивай…"