Обнаженный меч - [80]

Судьбы женщин подобны каплям вешнего дождя,

ветер заносит их то в раскаленные пустыни,

то на цветущие луга.

Японская пословица

Говорят, второй такой свадьбы во всем халифате не было. Празднество длилось сорок дней и сорок ночей. Проявляя безмерную щедрость, халиф Мамун раздавал гостям необыкновенные подарки. Кому досталась область, кому — город, а кому — село, одному — замечательная певица, другому — искусная танцовщица.

…Шла последняя ночь свадьбы. В наряжальной комнате дворца несколько мастериц убирали Боран хатун, прозванную "черным солнцем". Здесь находилась и мать халифа Мараджиль хатун. От обилия драгоценных камней казалось, что комната пылает. Свечи излучали мягкий свет, от которого свадебное платье Боран хатун выглядело еще роскошней. Вызванные в Хорасан из Багдада певица Гаранфиль и наряжальщица Ругая трудились не покладая рук. Если бы мать Боран увидела сейчас свою дочь, посчитала бы ее первой в мире красавицей. Ругия расстаралась на славу. В дугообразных бровях и длинных ресницах Боран сверкали жемчужины. О, аллах, как же удалось Ругие расположить редчайшие перлы?! Казалось, халифская невеста с этими жемчугами и родилась.

В наряжальной комнате звучала музыка. Гаранфиль пела, подыгрывая себе на уде:

Твоих очей двойное пламя

запало в грудь мою,

Случаются нередко грозы

осеннею порой,

Быть может, молния живая

запала в грудь мою,

Чтоб возродить очаг погасший,

очаг холодный мой.

Было уже поздно. Свечи словно бы исходили слезами счастья. Размалевывая себе лицо, подобно праздничному яйцу, толстуха-сваха, подбоченясь и похохатывая, вместе с несколькими рабынями кружилась вокруг Боран. Комната наполнилась смехом. На радостях Мараджиль хатун не знала, чем наделить невестку. Она, как и сын, желала прославиться на этой свадьбе своей щедростью. Мараджиль хатун стала доставать из золотой шкатулки пригоршни жемчуга и осыпать ими Боран… Жемчужный дождь изумил всех. Каждая гостья собрала с ковра изрядно жемчуга. Потом свекровь взяла бриллиантовые, яхонтовые, изумрудные украшения и одарила ими тех, кто пришел проводить невесту к жениху.

Если бы этой ночью Абу Муслим увидел город Хорасан, то воскрес. В крепости Сенем[109] пылали светильники. Горы и небо вокруг были подобны наряжальной комнате. Над городом кружилось несметное число голубей. Комочки промасленной ваты были привязаны к их лапкам. От каждого взмаха крыльев эти маленькие факелы вспыхивали ярче и в звездном небе образовывался удивительный фейерверк. Затем птицы исчезали за стенами крепости Сенем, утопавшей в огнях.

Как только невеста вступила в комнату жениха, перед которой горели свечи высотой в человеческий рост, Мараджиль хатун подозвала к себе Гаранфиль и Ругию. В безмерной радости она обняла их, поцеловала каждую в лоб и вручила по табличке из сандалового дерева. Это были затейливо украшенные дарственные грамоты, на которых золотая вязь гласила: "Красавица, отныне ты свободна! Хочешь — оставайся во дворце, хочешь — отправляйся к себе на родину. Но день и ночь моли аллаха о счастье моего сына Мамуна".

Ни Гаранфиль, ни Ругия за всю свою жизнь ни разу так не радовались. Обе разрыдались от счастья. Какой же бесценный дар свобода! Гаранфиль, настроив уд, залилась, словно состязаясь с соловьями в халифском саду:

Золотую поклажу верблюда

Я тебе подарить не могу,

Вспоминать и печалиться буду,

Милый облик в душе сберегу.

Мною тоже изведано иго

И немало тяжелых годин,

Но на участь не жалуюсь, ибо

Мне свободу вернул господин.

XXVI ГОСТЬ НА ОГОНЕК

Человек, который может смело глядеть в будущее, — сильнее всех.

Арабская пословица

Много слышал Джавидан от Шибла и покойного Салмана о необыкновенной храбрости Бабека. Да и сам видел его в деле не-сколько лет назад, возле Баба чинара… Тогда-то восхищенный храбростью Бабека и задумал полководец приблизить юного храбреца к себе. Как-то Джавидан посылал своих людей в Билалабад к Баруменд. Она поклялась пророком Ширвином и великим Ормуздом, что более не позволит Бабеку ходить с караванами. Сказала, что она и сама желает, чтобы Бабек постоянно находился при Джавидане в Баззе. И брата Абдуллу пусть возьмет с собой.

Прошло время, срок настал. Однажды зимней ночью Баруменд услышала конское ржанье у ворот своего дома. Баруменд узнала в позднем госте Джавидана, поспешно спустилась во двор и пригласила его в дом.

Издалека возвращался Джавидан — из города Зенджан. Он ездил туда для покупки оружия. На обратном пути завернул в Билалабад. Разместил своих людей в Доме милости, а сам направился к Баруменд. Не впервые переступал он этот порог. Сколько муганского вина было выпито вместе с дорогим другом Абдуллой под этим тутовым деревом посреди двора!.. И рога тура, прибитые к воротам, подарил Абдулле Джавидан.

— Абдулла, сынок, глянь — кто пожаловал к нам! — воскликнула Баруменд. Это — друг твоего отца, Джавидан. Накорми и напои коня дорогого гостя…

В доме стояла ледяная стынь. Мать и сын берегли дрова. Баруменд, растапливая очаг, думала: "Вода возвращается в арык, по которому текла когда-то: ради Абдуллы стучались в наши ворота, а теперь наш порог переступают благодаря Бабеку. Великий Ормузд, да буду я жертвой твоего имени!"