Обнаженные мужчины - [5]

Я иду к Энни и останавливаюсь перед ее столом.

– Привет, Энни. Есть какие-нибудь вырезки?

– Когда есть вырезки, они, как обычно, лежат на шкафах для картотеки, Джереми, – говорит она, не поднимая головы, чтобы взглянуть на меня.

Снизошла! Коллеги часто нисходят ко мне, особенно те, кто ниже по положению. И мне не следует делать вид, будто я не знаю, отчего это, или почему мне не дают писать статьи.

Это оттого, что я мягкий – и это видно издалека. Сослуживцы всегда ко мне снисходят. Они говорят со мной крайне самоуверенным тоном. Если я прохожу мимо коллег, когда они стоят группой, о чем-нибудь болтая, кто-нибудь может произнести во весь голос: «Привет, Джереми!»

«О, привет», – отвечаю я бодро, притворяясь, будто не заметил это насмешливо-оглушительное приветствие. Впрочем, не исключено, что они подтрунивают надо мной из-за того, что я не слишком часто говорю им «привет».

Я пытаюсь изобрести способы, как бы вести себя иначе, чтобы меня больше уважали. Например, однажды я вошел и с порога очень громко со всеми заговорил.

Я сказал: «Привет, Энни!» – во весь голос, а потом подошел к Джону, главному научному редактору, и обратился к нему: «Привет, Джон! У тебя сегодня есть для меня работа по проверке фактов?» Очень громко.

Я не заметил, чтобы их уважение ко мне возросло.

В другой раз я опробовал новый метод, заключающийся в том, чтобы не притворяться, будто мне нравится моя работа, нравятся они, а также не делать вид, что я в прекрасном настроении. Я даже решил не скрывать, если вдруг разозлюсь.

– Привет, Джереми, – сказала Энни.

– Да, привет, – ответил я. Сел за свой стол и, немного выждав, съел банан и не спеша направился в кабинет главного научного редактора.

– Я здесь, – мрачно произнес я.

– Привет, Джереми, – ответил главный научный редактор. – У меня сейчас нет работы по проверке фактов, но, может быть, у Энни есть для тебя вырезки.

Я молча вышел из его кабинета, вернулся за свой стол, съел еще один банан и осведомился у Энни:

– Вырезки есть?

– Да, вообще-то их сегодня много. Я положила их на шкаф для картотек.

В следующий раз я прибег к новому методу: был крайне любезен со всеми.

– Привет, Энни, – сказал я нежно и радостно. – Как дела?

– О'кей.

– Если тебе нужно помочь с какой-нибудь работой, только скажи, и я сразу же возьмусь за дело.

– Нет, спасибо. Вот разве что вырезки на шкафу для картотеки.

– Конечно, я это сделаю, но сначала мне нужно заглянуть к Джону и спросить, нет ли у него работы по проверке фактов, с которой я мог бы ему помочь.

– Привет, Джон, – сказал я. – Как у тебя сегодня дела?

– Прекрасно, Джереми, благодарю.

– Надеюсь, ты не слишком завален работой. Не могу ли я помочь тебе с проверкой фактов или с чем-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – ответил он рассеянно, поскольку работал на компьютере. – Попроси у Энни какие-нибудь вырезки.

Я не подлая личность. И никогда не делал подлостей никому из этих людей. Меня охватывает чувство беспомощности, ведь я испробовал все и потерпел фиаско. Мой удел – слезы ярости. Я вымотан, я в полном отчаянии, я исполнен горечи. Я – горький лимон. Мягкий горький лимон. Наполовину сгнивший. Я хочу дойти до крайности. Мне хочется изрекать слова, непревзойденные по жестокости и оскорбительности. Я жажду упиваться тем, как я злобен. Но я не злобен, и упиваться нечем.

Я направляюсь к шкафам с картотеками – к этим монстрам. Сверху на них громоздятся горы газетных вырезок. Некоторые статьи крошечные, длиной всего в одну фразу, так что можете себе представить, сколько отдельных статей может содержаться в одной небольшой кучке.

В шкафу – тринадцать огромных ящиков, девять из которых заполнены знаменитостями, два – фильмами и телешоу, один – колонками сплетен, и последний – разными разностями. В девяти ящиках со знаменитостями – Мэрилин Монро, Сильвестр Сталлоне, принцесса Диана с детьми… Другими словами, все кинозвезды, все музыкальные группы, все особы королевской крови, несколько боксеров, кое-кто из режиссеров, несколько моделей, один-два писателя, чьи книги фигурируют в списке бестселлеров, а также Буш с семьей и Клинтон с семьей.

В ящике «Разное» – тонны разных статей, расположенные не по алфавиту, – например, духи, которые употребляют звезды, знаменитости в тюрьме (или хотя бы под арестом), рождения, кончины, свадьбы, разводы, супруги звезд, судебные процессы над знаменитостями, гибель на съемках, премии «Оскар» и «Эмми», и так далее. Разделы озаглавлены в основном моим почерком, так как вырезками, конечно же, в основном занимаюсь я.

Сегодня днем я ощущаю в себе силы. Я ощущаю готовность несколько часов подряд совершать восхождение на горы; даже если эти горы вырезок высятся у меня над головой, я чувствую, что выше их. Ведь в брючном кармане у меня – ложечка из нержавеющей стали, которая послужит мне альпенштоком, а позже – перышком Дамбо из нержавейки, которое поможет мне взлететь с этой вонючей горы и попасть в объятия художницы, пишущей обнаженных мужчин.

Я беру первую маленькую вырезку с вершины горы. Имя звезды выделено желтым для моего удобства, дабы мне не пришлось тратить пару лишних секунд на выяснение, о ком статья. Спасибо, Энни, – или кто там был ответственным на этот раз – за заботу. Здесь выделено имя Мадонны. Ящик под литерой «М» – один из моих любимых, он расположен достаточно высоко, так что не нужно наклоняться. Материалов о Мадонне много, вырезки набиты так плотно, что трудно втиснуть крошечную новую статейку. Это мне удается.