Обнаженная дважды - [9]

— Миссис Кирби! Мои огромные извинения! Я униженно преклоняю колени и умоляю меня простить.

— Прошу вас, не стоит извиняться. — Жаклин показала в ответ свои зубы, которые были такими же белыми и такими же большими. Но ее зубы были обязаны своим совершенством скорее природе, чем мастерству дантиста.

— Заходите, — пригласил Стокс. — Кофе? Чай? Устраивайтесь в этом кресле, оно самое удобное. Я звонил в Лондон. Эти британцы такие болтливые…

Она уселась, умиротворенно скрестив ноги и примостив сумочку на колени. Стокс с любопытством рассматривал этот объект, который, как и все сумочки Жаклин, был преувеличенных размеров и так набит, что внешне походил на свинью, находящуюся на последнем месяце беременности.

Стокс напялил очки на нос. Они придавали выражению его лица легкий налет интеллектуальности и увеличивали его глазки почти до нормального размера.

— Не могу высказать вам, как я был польщен, услышав ваше предложение, — заверил он Жаклин. — Я должен позвонить Крису и поблагодарить его за то, что он рекомендовал именно меня. Как мы будем обходиться без него, нашего славного малого! Он — блестящая звезда нашей профессии. Или, возможно, точнее будет сказать, что он — яркая планета на небесном своде, изливающая на всех нас свет своей честности.

— Я передам ему ваши слова.

— Вы тоже будете о нем скучать, я знаю. Но я уверен, что мы установим между нами взаимопонимание и сотрудничество, которое будет таким же прочным и, может быть, даже более… гм…

— Прибыльным, — предположила Жаклин.

— Точно, — улыбнулся Стокс. — Вы необыкновенно проницательная женщина, миссис Кирби. Нам ведь не надо бродить вокруг да около? Надеюсь, вы не будете возражать, если я запишу этот разговор?

— Вовсе нет. — Колени Жаклин начали неметь. Она положила сумочку на пол, открыла ее и вытащила бумажный носовой платок. Щелчок диктофона писательницы был заглушен ее манерным сморканием.

Большой опыт в подобного рода делах подсказывал ей, что не стоит приносить предпоследнюю жертву с целью завоевать расположение Стокса. У него хватало ума не примешивать к бизнесу флирт; в любом случае, его влекло к молоденьким медноволосым красоткам, объем груди которых превосходит объем их интеллекта. Жаклин не настолько серьезно рассматривала возможность принесения подобной жертвы, как и выплаты двадцатипятипроцентных комиссионных; но на какое-то время, когда они вели торг, она испугалась, что может согласиться и проглотить цифру почти абсурдную. Они остановились на пятнадцати процентах, что не было необычным.

— Великолепно, — радостно произнес Стокс. Он откинулся назад в кресле. — Над чем вы работаете в настоящий момент, моя дорогая Джеки? Вы не возражаете, если я буду называть вас Джеки?

— Нет.

— Гм…

— Никто не называет меня Джеки.

— О!

— Я подумываю написать роман о Древнем Египте, — сказала Жаклин. И это не было ложью; слово «подумываю» точно характеризовало состояние ее мыслей о Древнем Египте. — Но, конечно, мне бы хотелось услышать о том, есть ли у вас какие-либо предложения.

Ее взгляд, полный ясной искренности, не обманул Стокса, да он и не предназначался для этого. Никто не упоминал «Обнаженной во льду»; непонятно почему, но каждый из них хотел принудить противоположную сторону начать разговор на эту тему. Стокс сдался первым.

— По правде говоря, я планировал встретиться с Крисом и обговорить недавно возникший проект. Может быть, до вас уже дошли слухи о нем.

Отрицание было готово сорваться с губ Жаклин, когда неожиданный прилив отвращения к самой себе прорвал плотину ее молчания. Она устала играть в бессмысленные игры.

— Я слышала о нем, — бросила она отрывисто. — Больше всего на свете мне хотелось бы написать продолжение «Обнаженной». Не уверена, смогу ли я сделать это, но приложу все силы. Полагаю, что я не хуже других писателей, чьи имена упоминались в связи с этим проектом.

— Ваше имя было одним из первых, которые пришли мне на ум, — заверил ее Стокс. — Но, конечно, решение принимаю не я один. Мне необходимо посоветоваться с бедными наследниками Катлин — с ее матерью, сводным братом и сестрами. Существуют некие моменты, которые я не вправе пока предавать гласности, но могу сообщить вам, что мистер Сен-Джон Дарси дал понять, что он и другие члены семьи хотят обговорить приемлемые условия.

Жаклин удивленно вздернула брови.

— «Сенджон», то есть Сен-Джон? Неужели он в самом деле аристократ?

— Сомневаюсь, — отвечал Стокс. — Его зовут не Дарси, он взял это имя и оформил все по закону. Дарси сводный брат Катлин.

— Понимаю. — Жаклин подумала, что она и вправду поняла его. Только человек, не обладающий ни именем, ни положением в обществе, захочет связать себя со славой своей сестры, заработанной ее тяжелым трудом.

— Мать Катлин также изменила имя, — продолжал Стокс. — Она была замужем три раза, ты знаешь об этом. Отец Катлин был ее вторым мужем. Третьим… Ладно, давай не будем говорить плохо о мертвецах, скажу только, что у нее не было причины нежно вспоминать о нем.

— По крайней мере, это немного упрощает дело, — заметила Жаклин. — А как насчет детей от ее третьего брака? Их двое, не так ли, и обе — девочки?