Обмасонивание - [38]

Монументальное строительство на Руси отвечало не экономическому значению города, а престижу правившей княжеской династии. Переезд мастеров-строителей совпадал не с торговыми или экономическими отношениями, а с династическими. Приезд галицких строителей в Суздаль был возможен благодаря военному союзу Юрия Долгорукого с галицким князем (Остомыслом), союзу, скрепленному династическим браком. Полоцк получил артель киевских строителей после того, как на киевском столе враждебных полоцким князьям Мономашичей сменил Всеволод Ольгович (с 1139 г.), женивший своего сына на дочери полоцкого князя Василька.

Быть зодчим почётно, летописец, отмечая строительство собора в Юрьеве-Польском, писал, что князь Святослав «сам бе мастер».

Петр-Милонег (стены у Выдубицкого монастыря в Киеве, 1199 г.) «во… приятелех» князя Рюрика Ростиславича. Новгородец Коров Якович назван с отчеством — достаточно высокое положение. Полоцкий зодчий Иван — монах, княжна Евфросинья обращается к нему «отче».

Зодчие — работают. Не только мозгами, или, например, отвесом проверяя правильность углов, но и мастерком на кладке.

Разделение функций архитектора и каменщика появится чуть позже. Никола де Биар (XIII в.) с удивлением сообщал: «Стало обычаем, что на больших стройках есть главный мастер, который руководит работой словами, очень редко или вовсе не прикладывает рук к делу». Мастер даёт указания, «держа в руках измерительный прут и перчатки».

Сколько князья и епископы платят своим артелям — секрет. Значительную часть, как и гридням, составляет натуральное содержание. Редкое упоминание о денежной оплате в Проложном сказании о постройке церкви Георгия в Киеве (середина XI в.): у церкви «не бе… много делателей… И возвестиша на торгу людем, да возмет кождо по наготе на день. И бысть много делающих». Речь не о строительной артели, о подсобниках.

Здят — без чертежей. Ни — плана, ни — разреза, ни — изометрии. Я, со своими рисунками — колдун, «Зверь Лютый». Местные «здуны» — просто не понимают о чём речь. Картинка (в обратной перспективе!) или макет здания — иллюстрация. Для промывания мозгов клиенту — что он получит за свои деньги. Даже в XVI–XVII вв. чертежи нужны не зодчему — заказчику «в целях предварительной наметки, распределения и учета работ».

Вы графики трендов, уходящие в «счастливое будущее» видели? — Здесь похоже.

Храм не рисуют, а считают. По плоскости и в высоту. Количеством саженей и локтей. Единица измерения — палка. У каждого зодчего — своя.

Результат… Один год копают и выкладывают фундаменты. На другой год план строения уточняют и… стены «съезжают» с уже готовых фундаментов. Поэтому так широко копают? Чтобы не совсем уехать…

Сходная ошибка в одной из церквей Павловска под Питером постройки самого начала 20 века. Строительная артель воспроизводит технологические приёмы (и ошибки) «славных предков». А «кровавое самодержавие» — наказывает. Не за «предканутость», конечно, а за бестолковость.

Зодчих таких у меня нет и не будет — не побегут они от князей, им и там хорошо. Масон Фриц — уникальная флуктуация, мой личный «рояль». Постепенно молодёжь подрастает. Но опыт… «сын ошибок трудных». Набраться «опыта», кроме как делая «ошибки» в моих постройках — им неоткуда.

Глава 536

Вернёмся к фундаментам. Кроме глубины залегания материка заложение фундаментов зависит от веса опирающейся части.

Глубина фундамента Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове 1.6 м, а его притворов — 1 м. В черниговском Борисоглебском соборе глубина фундамента основного объёма — 2.4 м, его галерей — 1.1 м; в смоленской церкви Ивана Богослова — соответственно 1.2 и 0.9 м.

Очень мелкие фундаменты гражданских построек. У дворцов рядом с Десятинной церковью — 60 и 45 см. Терем в Смоленске — 20–30 см, терем в Гродно — 30–40 см.

Ошибка предков. Фундамент должен быть глубже промерзания почвы. В Курске, Пскове, Смоленске — 1,2 м, Москва, Новгород — 1,4 м.

Не смертельно для теремов — они бревенчатые, «играют». Не критично для тяжёлых церквей — под ними и так глубоко роют. Но важно для моей промки.

В Десятинной глубина фундаментов — 1.4 м, в киевской Софии — 1.1 м, в полоцкой Софии — 1.35 м, в новгородской Софии — 1.8–2.5 м, в черниговском Спасе — более 2 м. В Переяславле церковь Андрея — 50 см. Не менее 1.4 м — фундаменты галицкого и суздальского производства. Мельче 80 см в Смоленске у церкви Василия.

«Однако во всех этих случаях подошва фундамента лежит на материковом плотном грунте или врезается в него. Закладка фундаментов выше уровня промерзания не может считаться признаком низкой квалификации строителей, поскольку такие фундаменты могут быть вполне рациональны в том случае, если под их подошвой находится плотный материковый грунт и нет грунтовых вод».

А вот это ошибка археолога: морозного пученья нет только на скальных грунтах.

Как на полях весной камни из земли вылезают — видели? Лезут-то они из «материка», из «ниже пахотного слоя». Каждый год собирают, кучи вдоль полей выкладывают… Вроде — чисто. Можно пахать. На следующий год — снова. С фундаментами — сходно.

Совершенно особый фундамент церкви Покрова на Нерли.