Обмасонивание - [25]

«Если морда кирпичём, то на сердце камень» — русское народное.

Что любая кошачья, а особенно — львиная морда, сходна с человеческим лицом — общеизвестно. Отсюда широчайшее, от сфинксов Древнего Египта до китайской фантастики середины 20 века и голивудчины века 21, очеловечивание кошачьих. «Люди-кошки» — довольно обычный типаж религии и фантазии.

Вы представляете как совместить львиную гриву и мою плешь? Но ведь сумел! И характерная мимика читается. И у меня, и у Дрочилиного портрета. Или правильнее — шаржа? Шаржист-богомаз… Быват. Законам того самого Исаака не противоречит. Вернусь — надеру Хрисанфу уши. Чтобы не шаржировал. На боевой технике.

— Ладно. Не замазывать же. Чего делать-то будем? Погонщик львов.

— Надо бы сходить, глянуть. Как оно там по месту.

Сплавились до города, осторожно, чтобы под стрелы защитников не попасть, обошли мыс.

Крепость… типичная. Сложно-мысовая. Кончик холма отрублен линией укреплений. Частокол метров пять высотой. По краю обрыва — террасы. Сам холм не сильно высок, сейчас от воды крутой склон метров семь. Но нынче даже Саровка — шириной метров тридцать. Холодной быстрой воды. Штурмануть, конечно, можно… Если у тебя трёхдюймовка с пол-БК… или лишний тумен под рукой…

У меня — ни туменов, ни трёхдюймовок. Поэтому — думать.

Дрочило хмыкал, тыкал в воду веслом — глубины мерил. В Саровку не полезли — стрелки со стен достанут, по берегу походили. Потом он вдруг снял шапку, плеснул на лоб чуток речной воды, закрыл глаза и замер.

— Ты чего?

— Знаешь, в чём я тебе, Воевода, завидую? — Плеши твоей. А мне, вишь ты, волосья намочить пришлось. Как бы не простудиться.

Офигеть. Вот такой темы для зависти я ещё не встречал.

Хотя конечно: «лысому быстрее причёсываться» — народная мудрость.

— Это ты к чему?

— А к тому. Лысину намочи да по кругу покрути. Ветер. Чуешь? — Закатник задувает. Всё сильнее.

— Это понятно. И чего? Не на море же.

— Чего-чего… Бить будем отсюда. Вот чего.

Непривычно. Если для морского сражения в парусном флоте направление ветра — всегда критично, то для сухопутного… «Ветры с юга несут стрелы половецкие» на русские полки в «Слове о полку…». А ещё? — Дивизион РСЗО ожидает перемены румба флюгера…? Огонь главного калибра производить только при лёгком попутном бризе…?

Фигня какая-то! Требушет мечет тяжёлые камушки. Ему «роза ветров» — без разницы. Вроде бы. Но Дрочило — вполне уверен.

Надо посмотреть.

С наступлением темноты все мои отряды были приведены в боевую готовность. В крепостице, видно по отсветам, горели костры. Там периодически раздавались бубённые переборы, молитвенные песнопения и истеричные вопли. Но на вылазку придурки почему-то не шли.

Костры — отгорели, бубны — гремели, придурки — отгуляли. Спать полегли. Тишина.

Уже в полной темноте по Сатису сверху пришёл Дрочила на учане и Кавырля со своими. Общее командование оставил Салману, сам — на учан. Интересно же!

Учан поставили напротив самого дальнего края «самой дальней от входа» — самой «мысовой» площадки крепости. Дрочило не просто так днём здесь лазил — успел и ориентиры на берегу запомнить, и дистанции прикинуть. Тишком, шёпотом поставили кораблик на якоря, под беззвучные матюки подняли противовесы.

— А праща где?

— Т-ш-ш. Молчи. Не то в речку высажу.

Молчу. Мужички тянут с кормы мешок, уже готовый, загруженный. Дрочила крепит его к рычагу. У него, оказывается, там специальные защёлки есть! Чтобы быстро и точно крепить лямки пращи.

Неправильно! В истории такого не было! Но вот же…

— Зачем тебе сменная праща?

— Дык… А ты глянь внутрь.

В мешке — штабель горшочков.

У меня, в первой жизни, жена в таких мясо по праздникам делала. Так и называется: «мясо в горшочках». Один съел и дальше только «наливай да пей» — есть уже некуда.

Здесь из каждого горшка верёвка торчит. Верёвки собраны в «хвост», который вывалился из горла мешка.

— А ну в сторону!

Дрочила меня отодвинул, «зиппой» щёлкнул, под «хвостом» поводил. Посмотрел как эти верёвочки весело разгорелись. Протолкнул «хвост» внутрь, отскочил в сторону и… выдернул стопор.

Грузы — рухнули, рычаг — подскочил, праща — крутнулась… Густая стая разгорающихся «светлячков» полетела в сторону спящего городка.

— На ворот! Второй мешок давай!

Ребята работают слаженно. Две минуты — к выстрелу готов.

— От ворота! Выстрел.

Четыре больших, тёмных, без огоньков, округлых предмета улетели в темноту спящей крепости.

— На ворот! Третий мешок давай!

И — стоп. Ждём чего-то.

— Объясни. Что у тебя в первом мешке было.

— Горшки. Сто штук. В каждом — пеньковый очёс. Плотненько набит. Пропитан твоей… скир-пир-даром, прости господи за слово непотребное. Вставлен фитиль. Тоже пропитанный. На фитиль шапочка войлочная с дырочкой надета, под горловину горшка заправлена. Чтобы не вываливалось, не выкапывало.

С мешками — понятно. Поднял скорострельность. Поставил на рычаг требушета защёлки — крепления пращи. Заряжение (наполнение мешка) идёт «в свободное от основной работы время». Сходно с заблаговременной набивкой патронов в магазин автомата.

Никогда не слышал о таком технологическом приёме. Праща всегда крепиться стационарно и заряжается при уже вздёрнутом противовесе и опущенном рычаге. Если стокилограммовое ядро закатывать, то в скорости, по сравнению со сменой пращи, выигрывает. А вот если много мелких предметов, то…