Обманутая, но торжествующая Клио - [78]
Среди политических пируэтов, разоблачений и начинавших разгораться тлеющих костров вражды и ненависти, сообщениями о которых были полны средства массовой информации, вряд ли остались незамеченными две страницы сентябрьского номера газеты "Известия", где был помещен форосский дневник Анатолия Черняева, помощника Президента СССР М.С.Горбачева[367]. Дневник привлекал непосредственностью фиксации событий в Форосе во время трех дней августовского путча и являлся ценнейшим историческим документом, подтверждающим искренние и человеческие заявления М.С.Горбачева о полной неожиданности для него произошедших событий, зафиксировал многие их детали.
Дневниковым записям было предпослано краткое предисловие, или, по терминологии автора, несколько "предварительных пояснений". Из них следует, что записи автор начал вести 21 августа, "еще будучи вместе с Президентом в блокаде". Однако они не были закончены тогда и были продолжены "в первые дни уже по прибытии в Москву". "Когда я писал там, — продолжал Черняев, — через каждые полчаса включал "Маяк": между новостями шли "симфонии", от которых в той обстановке тошнило… Так вот, сведения от "Маяка" я тут же фиксировал: эти места печатаются другим шрифтом". По сообщению Черняева, он не собирался публиковать свои записи, рассчитывая использовать их позднее для мемуаров: "Но нелепости, недоразумения и преднамеренные гнусности в отношении Президента в средствах массовой информации заставили меня изменить мое намерение".
Уже начало "дневника" порождает ряд недоуменных вопросов, ответы на которые лежат только в плоскости признания его фальсифицированного характера. Записи, в соответствии с версией, изложенной в предисловии, начинаются 21 августа на даче Президента СССР "Заря". "Видимо, пора писать хронику событий, — констатирует Черняев. — Кроме меня никто не напишет. А я оказался свидетелем поворота истории". Из дальнейшего текста видно, что эта запись могла быть сделана, по крайней мере, в первые десять часов 21 августа, поскольку автор далее приводит сообщение "Маяка" в 10 часов 21 августа о событиях ночи с 20 на 21 августа. Из последующего видно, что текст "дневника" за 19–21 августа представляет собой фактически мемуарную запись 21 августа, что не может не показаться подозрительным. Во-первых, этот краткосрочный мемуарный налет никак не стыкуется с признанием самим автором исторической значимости переживаемого им времени как "поворота истории". Совершенно очевидно, что такое представление должно было появиться у него не 21, а, по меньшей мере, вечером 19 августа. Во-вторых, сам автор в предисловии прямо признается в своей "привычке вести дневник". Оба эти обстоятельства уже заставляют подозревать, что перед нами — не тот подлинный дневник, который, конечно же, велся Черняевым в Форосе, а его позднейшая переработка.
Следы этой переработки можно обнаружить при медленном и углубленном чтении "дневника". Уже в самом начале этого документа встречается фраза, указывающая на пропуск текста подлинного дневника Черняева. Говоря о подготовке речи Горбачева при намечавшемся подписании текста Союзного договора, автор замечает: "Он ее несколько раз переиначивал…" Употребление обезличенного местоимения "он" применительно к Горбачеву, который до этого прямо не упоминался, показывает, что в подлинном тексте дневника Черняев до этой записи по меньшей мере один раз прямо упоминал Горбачева.
На следующий пропуск подлинного текста указывает эпизод встречи Горбачева с представителями ГКЧП. Пересказав основные требования путчистов в интерпретации Горбачева, Черняев далее приводит следующую фразу своего шефа: "Вы затеяли государственный переворот. То, что вы хотите сделать, — с этим комитетом и т. п. — антиконституционно и противозаконно". Первое упоминание в данном контексте Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), без каких-либо предварительных пояснений о его создании, составе, функциях (что совершенно немыслимо для автора, осознающего историческую значимость происходящего), также подтверждает, что в подлинном дневнике Черняева о нем говорилось специально.
Умилительно, но от этого отнюдь не правдиво, звучит заключительная запись о беседе Горбачева с представителями ГКЧП. Рассказав о требованиях путчистов и твердой позиции Горбачева в отношении их предложений, Черняев далее неожиданно пишет: "С тем они и уехали". Вполне возможна такая запись в подлинном тексте. Однако она приобретает какой-либо смысл только в случае подробной реакции двух ведущих переговоры сторон на изложенные позиции, ибо, с чем уехали путчисты, из "дневника" совершенно неясно. Ясно, что в подлинном тексте дневника этот эпизод зафиксирован более подробно, ибо он — ключевой в понимании последующих событий.
Следующий эпизод, зафиксированный в "дневнике" после восемнадцати часов 21 августа и относящийся к событиям после одиннадцати часов 20 августа, вновь неопровержимо показывает существенный пропуск текста подлинного дневника. Эпизод повествует о том, как через референта секретариата Президента СССР О.В.Ланину Черняев планировал передать пленку с записью обращения Горбачева в связи с его изоляцией известному журналисту В.И.Бовину через его жену. "Именно она, а не сам Бовин: слишком заметная фигура, да еще на подозрении, особенно после его вопросика на пресс-конференции Янаева и К°", — записал якобы Черняев. Окончившаяся полным провалом пресс-конференция путчистов, состоявшаяся вечером 19 августа, была одним из выдающихся событий трех августовских дней. Представить себе, что она осталась вне внимания узников Фороса, просто невозможно и потому, что они имели возможность слушать радио, и, самое главное, потому, что сам Черняев не мог обойти в своих записях это событие, упомянув его только мимоходом, в контексте совсем другого, узкофоросского эпизода. Немыслимо представить, что, даже в случае мемуарного характера записей, Черняев проигнорировал бы это событие, ибо оно было прямо связано с главной интригой путча — изоляцией Горбачева.
Издание является частью международного проекта, открытого в сентябре 2007 г. в Российской академии наук круглым столом на тему «Фальсификации источников и национальные истории», материалы которого представлены вниманию читателя. В этом коллективном труде представлены результаты исследования, посвященного изучению основных проблем определения и бытования фальсифицированных источников самых разных жанров: документальных, повествовательных, археологических, псевдоэтимологических, антропологических. Крупнейшие источниковеды, историки, археологи, лингвисты, археографы, антропологи провели анализ истоков, методики изготовления, презентации и пропаганды фальшивок, непосредственно связанных с идеологическим конструированием прошлого.
В сборнике статей предлагается критический разбор "Велесовой книги" как произведения письменности и исторического источника. Вскрываются причины и условия появления этой литературной подделки середины XX в. Авторы статей — специалисты в области истории, литературы, языка, книговедения, сотрудники Академии наук и университетов. Большинство статей ранее публиковалось в научной периодике.Для специалистов по истории отечественной культуры, широкого круга читателей.
В книге рассказывается о том, как в первой четверти XIX в. известному государственному деятелю Н. П. Румянцеву удалось объединить вокруг себя блестящую плеяду ученых, задавшихся целью собирать и публиковать документальные памятники русской истории. Широко привлекая архивные материалы, автор показывает организацию деятельности Румянцевского кружка, подробно освещает принципы изысканий и подбора материалов по истории государства, литературы и культуры средневековой России.Ответственный редактор доктор исторических наук В.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.