Обмануть судьбу - [74]
– Здоровья вам, хозяева.
– Здравствуй, – прищурился Ворон.
– София, дочь моя, не у вас ли гостюет?
– У нас, добрый человек, – выступила на крыльцо Анна.
– Соскучились мы по дочке своей. Самая пора страды, а она тут прохлаждается, – не сдержал благостного тона отец девки, оскалив желтые зубы. – Погостила, пора и честь знать!
Софья побежала в светлицу, дрожащими руками стала собирать узелок с пожитками.
– Через два денька сами мы привезем дочку вашу, не переживайте.
– На что она вам сдалась? Батрачит, что ли? Все молоко от нее скиснет.
– Зря ты так. Хорошая дочь у тебя выросла, – не сдержался Василий.
– Пока не собирайся, дочка. Поспешишь – людей насмешишь, – успокоила Анна бледную как смерть девку.
Тем же вечером Вороновы вели тяжкую беседу в мастерской.
– Жалко девку, замордуют ее. Отец будто леший, глаза злющие, холодные. Надо же так кровинку свою не любить. Не понять мне! – возмущался Василий, и горшок в его руках выходил гладким, пузатым.
– Жалко – не жалко… А что мы сделать можем? Не оставим же у себя, отцу она принадлежит. – Анна с силой вдавливала узор на горлышке кринки, да так, что получилось глубже, чем надо. – Тьфу, испортила! – И с досадой отложила работу в сторону.
– И Федя не мычит не телится. Месяц уж прошел, а на девку и не смотрит, – возмущался отец.
– Я всяко пыталась. Даже раз в баню его отправляла, когда она там стирала. Надеялась, мож, сладится. Прости за греховные помыслы, – быстро перекрестилась Анна.
– Оба они тихушники… Софья – это ж не Машка. Та баба умелая, сама Федьку на себя затащила. А Софьюшка-то как мышка, мужиков боится. И наш пуганый.
– Что делать-то?
– Может, в лес их вдвоем отправить. Там дело молодое… Авось…
– Дождешься! Хотела б я такую невестку, золото, а не девка. А с лица… не воду пить.
Вечером они заметили, что Федор весел, рот его сам собой в улыбке расплывается, а Софья рдеет, как маков цвет, даже шея, белая, нежная, покраснела.
Наконец Федя осмелился:
– Надо вам, батюшка, матушка, сказать…
– Что сказать-то?
– Благословения мы с Софией просим вашего – Они упали на колени перед растроганными родителями Федора.
– Конечно, благословляем. Вот обрадовали! Когда успели только…
Со слезами на глазах Анна обнимала молодых, Василий хлопал сына по плечу, неловко улыбался будущей невестке.
– Не знали мы, как вас сосватать, – признались родители.
– А мы вот… Сами…
– Надо Аксинье сказать…Она ж затеяла, – улыбнулась Анна.
– До гроба я ей благодарна! – горячо сказала Софья.
– Ты про гроб, девка, погоди. Жизнь твоя только начинается.
Ликующая Аксинья бросилась обнимать брата с невестой.
– Вот молодцы-то! Федька, я в тебе не сомневалась.
Вечером она долго расспрашивала стеснявшуюся Софью:
– Как получилось-то у вас? Федька-то наш…
– Так… Он мне понравился… красавец такой, да ласковый, и не больной, и не дурак вовсе. Не надеялась я, что на меня Феденька посмотрит. А после речки увидел меня расстроенную, утешил…
– Он у нас душевный, добрый.
– Мы проговорили до вечера, родителей-то не было в избе. А потом спросил он, соглашусь ли за него выйти. Рассказал он про Марию, про сына своего, про то, что женщин боялся.
– Да, боялась я за Федю…
– А как меня увидел, говорит, как узнал душу мою, так поверил, что все у него еще может быть – и жена, и дети. Вот так, Аксиньюшка, ты мне счастья дала, а не Феодосия.
– На все воля Божья. А что Феодосия тебе посулила? – Аксинью давно мучило любопытство.
– Через дорогу к скиту счастье найду… Так и сказала… Вечно буду молиться за Феодосию… И за тебя, Аксиньюшка.
София отправилась в родную деревню, но сердцем своим осталась она в Еловой, с Федором и его добросердечной семьей. После Успения Пресвятой Богородицы[58] Василий, Федор, Аксинья, Григорий и Ульяна с Зайцем надели лучшие одежки, взяли подарки, отправились сватать Софью. Грязная, захламленная изба, орущие прыщавые дети и озлобленные родичи оставили неприятное впечатление. Но главное было сделано: поотпиравшись для виду, родители Мышки благословили молодых.
– Люди мы небогатые, приданое у нас скудное, – развела руками мать невесты, замученная, худющая баба с ввалившимися глазами.
– Для нас главное богатство – ваша дочь, а не котелки с рушниками, – огорошила Анна будущих родственников, так и не понявших, чем же семью Вороновых привлекла их уродливая дочь. «Видно, околдовала парня да свекра с свекровью заодно», – судачили они меж собой, когда Вороновы уехали.
Аксинья на правах замужней родственницы поучала Софью, рассказывала про обязанности жены, про долг ее перед мужем. Радостно ей было смотреть на светящуюся счастьем подругу и довольного, ходившего вокруг невесты гоголем брата.
Отгуляли всей деревней, еловчане были искренне рады за Федора, нежданно-негаданно нашедшего свое счастье. И жених, и невеста были, как считалось, малость подпорчены, юродивые, потому ровня. Одна Марфа брезгливо кривила красные губы, нашептывая соседкам:
– Нашли красавицу, рожа вон какая страшная. Аж жуть берет!
Для молодой семьи выделили светлицу, закрыли ее цветной занавеской, чтобы молодые не стеснялись. Первую брачную ночь Софья и не думала скромничать. Засиделась она в девках, долго тосковала по мужику, накопила в себе неистовое желание любить. Откликалась на поцелуи Федора, выгибала тело под его длинными пальцами, будто мучимая жаждой, прижималась к нему, шептала:
Романы Элеоноры Гильм рассказывают о самом важном, погружая в чужие судьбы так легко, что хочется читать ее снова и снова! Встречайте новинку в серии книг о простой сибирской девушке и ее непростой судьбе – Аксинья как никто доказывает, что любить и быть любимой – самое счастливое и самое трудное испытание на свете… Третий роман является продолжением истории непростой жизни Аксиньи Ветер, знахарки и травницы. Россия начала XVII века, Смута, голод, сумятица. Жизнь героини наполнена тревогами о дочери и хлебе насущном.
Аксинья Ветер, жена кузнеца, в свои двадцать четыре года пережила немало тягот, оставшись вдовой при живом муже. Она и ее близкие выживают в суровом мире, где голод и лишения забирают свои жертвы, где все смешалось – злые и добрые дела, счастье и горе. В жизнь Аксиньи вновь врывается любовь, запретная и осуждаемая всеми. К чему приведет она и сможет ли Аксинья искупить свой грех?
Я изменила мужу и была сослана в настоящую глушь — далекое английское графство, — и намеревалась тихо переждать несколько мучительных месяцев ссылки. Но, увы, мне было уготовано не только столкнуться с поборником нравственности, неким мистером Остином, нагоняющим страх на всех развратниц Великобритании, но и ввязаться в провинциальные интриги, чуть не став жертвой убийцы… И все это ради одного — обрести любовь, в которую я никогда не верила.
Кланы Монтекки и Капулетти преследуют только одну цель – власть. Мальчики рождаются в них для того, чтобы сражаться и умирать за честь своей семьи. Но если судьба позволит выжить, выгодный брак должен быть заключен. Влияние и деньги, но только не любовь. Девочки – это еще одна часть капитала рода. Если распорядиться ими с умом. Их судьба предрешена в день их рождения.Бенволио Монтекки – кузен Ромео. Он знает, что его предназначение умереть за наследника и его клан, но в душе юноши полыхает мятежное пламя непокорности.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.