Обмануть смерть - [92]

Окружающие мужчины кроме старейшин – молодые крепкие люди. Красавцы с ослепительно белыми зубами все на подбор. Даже у пожилых рот почти в порядке. В империи в этом возрасте сохранить, чем жевать – немалое счастье. Да и странно смотрится. Детей не видно, только взрослые и крепкие парни. Многие с очень характерными шрамами. Эти воевать умеют и любят, но сейчас без оружия, в знак доверия. Кинжалы не в счет. Это признак свободного, а не сигнал об опасности. Хотя при необходимости просто задавят численностью.

Старейшина сделал широкий жест, и двое молодых горцев пригнали подозрительно косящего теленка. Пришельцы не успели опомниться, как его завалили и, взрезав грудную клетку, извлекли еще бьющееся сердце. Зрелище на самом деле малоаппетитное, но легионерам понравилось. Впереди ожидало неплохое угощение.

– Если они сядут с нами вместе трапезничать, – сквозь зубы сказала Маргат, – нападать уже не станут, пусть в дома и не пустят.

«Интересно, – подумал Феликс, – а счет нам за питание выставят? Хотя какая разница. Император заплатит. Лишь бы не отравили».

И они не разочаровались. Был сварен вкусный суп, приправленный овощами. За ним последовали рисовая каша с поджаренными кусками говядины и недурственное пиво. Общая трапеза очень скоро превратилась в некое подобие праздника, где говорить все равно могла одна проводница, а остальные объяснялись в основном жестами, и потому обидеть кого-то было сложно. Ели, пили, произносили непонятные без толмача тосты и радовались очередному удачно завершившемуся дню. После горячей пищи, дружеских посиделок и обещания продать необходимое настроение у всех снова повысилось.

Наутро, не успели продрать глаза, появились всадники, пригнали целый табун для торговли. Как и все прочие горские лошадки, здешние оказались низкорослы и волосаты, но той самой породы, которая способна прожить на подножном корму и вынослива не хуже ослов. Этих тоже предложили, но легионеры сразу отказались. Коняшки ничуть не хуже, зато привычнее и не столь упрямы. Каждого жеребца осматривали совместно очень тщательно. Щупали ему бабки, гладили пах, раскрывали рот для проверки зубов и определения по ним возраста и, наконец, испытав на рыси, покупали.

И причина не в опасении обмана. Горцы торгуют добросовестно. Легко могут стребовать тройную цену, посмеявшись над покупателем, не умеющим выбирать, но подсовывать некачественный товар не станут. Тем более имелась Маргат, яростно борющаяся за каждый медяк. К этому времени Феликс уже сообразил, что ей приходилось здесь бывать и раньше, и здешние с ней прекрасно знакомы. Отношение если не дружественное, то уважительное. Женщины так и не показались, а к Каре фем Кнаут старейшина ни разу не обратился ни прямо, ни через переводчицу. Слабый пол тут определено не котировался, а вот с Маргат нормально беседовали и не кривили морды.

Очередной бывший хозяин, поставив отпечаток измазанного пальца на бумаге, скрепляя сделку, отошел в сторону, пересчитывая монеты. Куда пойдут расписки, и увидит ли их вообще кто-нибудь когда-нибудь в имперском казначействе – вопрос мутный. Зато процедура вызывала невольное уважение. И сразу видно – где-то потребуют отчет. Нормальное поведение для покупателя. Любой торговец ведет записи о расходах для компаньонов и семьи. Последнее частенько куда важнее. Родственники всякие попадаются.

Скорее всего, большинство местных продавцов неплохо подработали. Не скоро из-за перевала появятся желающие приобрести вещи за полновесное имперское золото. Судя по всему, долина расположена не на основных караванных трассах, и если требуется продать скот, приходится гонять его достаточно далеко. Да и без них полно желающих. Не зря основной дополнительный заработок вовсе не в честной коммерции. Удобнее и приятнее грабить соседей. Не даром они откровенно предлагали нам продать свои мушкеты. У них в основном фитильные самоделки. По внешнему виду сразу заметно – местное самопальное производство. Сталь ничуть не хуже, а дерево украшено чрезвычайно.

– Не понимаю, – сказал Феликс вечером у костра Маргат. – Не проще ли отобрать наше добро? В конце концов, кто о том узнает, если всех грохнуть? Да и заступаться некому, пусть и не знают про приговор.

– Торговцы-иноземцы, лекари и жрецы пользуются иммунитетом у всех племен при вступлении на их территорию. Потому что уважительное отношение заставит завернуть еще раз или поведать о хорошей встрече другому. То есть рано или поздно будет польза, независимо от причины столь любезного общения.

Она помолчала, глядя в огонь.

– Есть определенные правила, по которым живут все… Даже кровный враг, открыто пришедший и попросивший о гостеприимстве, не будет обижен ни словом, ни действием. Переломить хлеб, в широком смысле – вместе поесть – не просто, это обязывает защищать пришельца. Напасть или обворовать доверившегося – худшее из возможных действий. Не только твоя, репутация семьи будет опорочена. А в горах хуже этого не существует вообще ничего. «Пусть у отца и у матери сын не родится, – процитировала она, – а если появился на свет, так пусть до полудня умрет, коли честь забудет».